Алексей Кротов - Убийства в Полянске

надеялась, подруге не было известно. Но если Ленка сама хотела что-то узнать, то она шла медленно, смотря себе под ноги.

– Ишь вышагивает, – усмехался Михаил Антонович Симагин, местный старожил, – ну, кажется, на этот раз за новостями. – И добавил, обращаясь к жене: – По-моему, когда у нее нет в запасе новенькой сплетни, она и ноги-то едва-едва переставляет, сил нет. Зато вот посмотри: назад пойдет – любо-дорого глядеть, как солдат на плацу, будет маршировать.

– И вовсе она не еле тащится, – не согласилась жена, тоже с интересом глядя в окно. – Я отсюда прямо чувствую, как она предвкушает постирать наше грязное белье за чашечкой чая с этой своей Тишкиной. Да она прямо смакует каждый шаг, потому и идет медленно, – авторитетно завершила объяснение Симагина, с умным видом взглянув на мужа.

Но Михаил Антонович был настроен серьезно.

– Что это ты имела в виду под словами «наше грязное белье»? – зловеще вопросил он, прищурившись глядя на жену. – Смотри, Машка, если ты опять что-нибудь…

– Да нет же, Миня, – откликнулась жена. – Я говорила вообще, имея в виду всю деревню.

– А, ну тогда ладно, – сразу оттаял Симагин. – А знаешь, Машка, налей-ка мне стопку, – как-то мечтательно проговорил он и добавил: – Погода уж нынче больно хорошая.

Мария Николаевна, которая тоже не прочь была выпить, быстро достала все необходимое. Михаил Антонович, сидевший спиной к двери, постукивал длинным неостриженным ногтем по полированной крышке стола, поэтому он не услышал, как сзади тихо приоткрылась дверь и кто-то вошел. Увидев Марию Николаевну, вернувшуюся в комнату со стаканами и бутылкой в руке, Амфитрион Ферапонтович Редькин довольно поцокал языком и, постаравшись придать своему голосу как можно более сладкое звучание, слегка склонив голову набок, ласково спросил:

– Что, голубчики, не ждали?

Если Елена Поликарповна Образцова была признанным лидером по части собирания и разноса разных слухов и сплетен, то Алена Александровна Тишкина по праву могла считаться ее первым заместителем. Алене Александровне Тишкиной шел шестьдесят второй год, но, несмотря на это, она по-прежнему считала себя молодой. Очень часто ее можно было видеть раскатывающей по деревне на своем старом «Орленке». За это ее даже прозвали Орленком. Тишкина уверяла, что велосипеду не более пятнадцати лет, но Ленка уже успела сообщить всем по секрету, что «Орленку» стукнули все восемнадцать. Правда, несколько месяцев назад племянник привез Тишкиной новый велосипед новой марки, так как наклейка по дороге потерялась.

Несмотря на свой возраст, Алена Александровна великолепно ездила на велосипеде. Эта необыкновенно худая, но очень выносливая женщина не переставала удивлять всех своей бодростью и жизнерадостностью. Дня не проходило в деревне, чтобы не слышался ее веселый смех, а из окон большого добротного дома не доносились громкие голоса ее многочисленных гостей.

Летом, по обыкновению, к Тишкиной съезжалась целая орава родственников. Сейчас у нее гостил сын с женой и племянник с двоюродной сестрой.

Ее соседка Тарасова всегда говорила, поджав губы:

– И зачем только в ее возрасте эти лишние хлопоты? Вот мне скоро будет шестьдесят восемь, так я никого уже к себе не зову. Хватит, отмаялась.

Однако Тишкина, казалось, не замечала никаких неудобств. Конечно, работы по дому прибавилось чуть ли не втрое: нужно было сварить обед, вымыть посуду, убрать дом.

– И ведь никто не поможет, – говорила Тарасова, – не будет же, в самом деле, – и в голосе ее начинала звучать издевка, – Верка мести пол. А уж эта ее двоюродная племянница и вовсе самая настоящая барыня. – Однако никакие заботы не могли сломить боевой дух Тишкиной.

– Чем больше народу, тем лучше, – вот мой девиз, – не раз говаривала она. По вечерам в доме устраивались танцы под музыку, причем сама Тишкина могла плясать часами, днем ездили купаться на речку Крутую, чьи отвесные берега и послужили причиной подобного названия. Но больше всего Тишкина любила сплетничать и перемывать чьи-нибудь косточки. Чьи, ей было все равно.

– Хлебом не корми, дай только языком потрепать, – говаривали люди.

Вот и сейчас, избавившись от своей родни и приготовив крепкого сладкого чая, Тишкина ждала Образцову. Однако в этот раз она выглядела непривычно серьёзной и озабоченной. Что-то беспокоило её. И это было нечто нешуточное. Несмотря на свою весёлость и беззаботное отношение к жизни, она была умна. Тишкина --">