Ник Картер - Борьба за трон

короля.

Но сыщик зорко следил за каждым движением заговорщиков.

Когда министр подскочил к нему, он уклонился в сторону, моментально схватил правую руку своего противника у кисти и вывернул ее.

Шпага упала на пол, а Ник Картер ударил министра кулаком в висок так, что тот лишился чувств и свалился на пол.

Затем Ник Картер хотел схватить графа, прежде чем тот успеет выхватить кинжал. Но самозванец ловко отскочил назад и очутился рядом с посланником, который тоже обнажил шпагу.

Граф вырвал у него шпагу из рук и бросился на сыщика.

Но Ник Картер понял его намерение и моментально подхватил шпагу лежавшего на полу министра.

Виго хладнокровно вынул револьвер и прицелился в посланника. Но Ник Картер крикнул ему:

– Не стреляйте, Виго! Удержите его только, пока я разделаюсь с графом!

Самозванец насмешливо улыбнулся. Надо было отдать ему должное: он не был труслив, да и кроме того умел отлично фехтовать.

– Я не знаю, кто вы такой! – крикнул он, – быть может, вы и есть тот пресловутый американский сыщик? Но кто бы вы ни были, я расправлюсь с вами довольно быстро!

У Ника Картера не было никакой охоты долго фехтовать с графом.

Прежде чем тот успел опомниться, он вихрем набросился на него. Граф начал отступать, понимая, что может спастись только какой-нибудь отчаянной мерой.

Он обхватил свою шпагу вблизи самого острия, как кинжал и попытался нанести своему противнику удар снизу.

Но он не рассчитал ловкости Ника Картера.

Вместо того, чтобы проколоть сыщика, граф сам напоролся на его шпагу, и упал навзничь, не издав ни звука.

– Слишком хорошая смерть для такого негодяя! – произнес Ник Картер, – я только хотел обезоружить его и передать во власть вашего величества, но он сам виновен в том, что пал от моей руки.

* * *

Спустя несколько часов зазвонили колокола по всему городу, созывая народ ко дворцу.

Большой тронный зал, вмещавший до пяти тысяч человек, был переполнен. Трон был окружен сановниками, генералами, членами прежнего министерства и даже генерал Калабрия, несмотря на явный риск для своего здоровья, присутствовал на торжестве. Ему были возвращены все чины, отнятые самозванцем.

Когда появился король, раздались громкие приветственные крики.

Жуан II вошел на престол и обратился к собранию с краткой речью, в которой обрисовал события последних месяцев и минувшей ночи.

– За мной остается еще весьма приятная обязанность, – закончил он, указывая на принцессу Мерседес, стоявшую у подножия трона, – представляю вам вашу будущую королеву! Я хочу загладить причиненную ей обиду! Мы помолвлены с ней с самого детства, но тот, кто похитил у меня корону, похитил и мою невесту! Он мертв теперь, а король ваш жив, а с ним жива принцесса Мерседес, будущая королева Коразона!

Раздались громкие, несмолкаемые приветственные крики.

Когда восстановилась тишина, король заговорил снова.

– За океаном, в далеком Нью-Йорке, в тяжком недуге лежит человек, проливший за меня свою кровь. Моя сестра принцесса Нердиния просила меня дать мое согласие на вступление ее в брак с этим человеком, и я согласился. Евлогий Калабрия, сын моего уважаемого друга, вполне заслужил это! К сожалению, – продолжал Жуан II, – я не имею возможности высказать перед лицом всех вас мою благодарность тому, кто прибыл сюда и поставил свою жизнь на карту, чтобы освободить меня и уличить заговорщиков. Он отказался от награды, чествования и удовольствовался только моей благодарностью! Теперь он уже находится в открытом море на обратном пути в Нью-Йорк.

--">