Дмитрий А. Макаров - Бойся данайцев дары приносящих. Детектив

дождёшься. Хорошо живут буржуи. Сырная и колбасная нарезка, красная икра в хрустальной икорнице, несколько баночек с джемом. Я, конечно, тоже в состоянии себе такого позволить, вот только качество будет совсем иным.

Неожиданно раздалась мелодичная трель домофонного звонка. Не один я решил с утра пораньше к Арсеньеву в гости заглянуть.

Лиза вышла из-за стола и лёгкой походкой упорхнула в дом.

– Не дом, а проходной двор, – прокаркал Кирилл, за что и получил от отца недовольный взгляд.

Я же почувствовал себя неловко. И в самом деле, засиделся, пора и честь знать.

– Виктор Михайлович, спасибо за завтрак, но мне пора, – я привстал, намереваясь уйти, но у Арсеньева на мой счёт были иные планы.

– Подожди Сергей. Я тебе одну безделушку дам. Отвезёшь её Андрею Ивановичу.

– Хорошо.

Мне не трудно. Могу и отвезти.

Из дома вернулась Лиза. Вид у неё был удивлённый, даже растерянный.

– Кто там? – чуть грубовато спросил хозяин дома. Похоже, от него тоже не укрылось душевное состояние племянницы.

– Любовь Александровна.

Виктор Михайлович нахмурился, рывком вскочил на ноги и быстрым шагом пошёл навстречу гостье.

Любовь Александровну я хорошо рассмотрел, когда она вместе с Арсеньевым прошла мимо нас в дом. Женщине на вид можно было смело дать лет пятьдесят, хотя выглядела она моложе. Каламбур? Согласен, но я редко ошибаюсь в истинном возрасте человека. Лицо доброе, чуть полноватое, а вот глаза грустные, холодные. Такие бывают у людей, у которых случилось несчастье. В руках женщина держала небольшое лукошко с клубникой. По всему видно – уважают Арсеньева, что ни гость, то с подарками.

– Зачем она пришла? – проскрипел своим неприятным голосом Кирилл.

– Мне не сказала, – ответила Лиза. В её словах мне почудилась тревога и растерянность. Похоже, Любовь Александровну в этом доме не жаловали.

– Зачем пустила? – не унимался парень. – Сама знаешь, какие у них с отцом отношения.

– Вот именно, что знаю. Пора прекращать эту вражду, – внесла свой аргумент девушка.

Кирилл не ответил. Или считал спор бессмысленным, или не хотел его продолжать в моём присутствие. Я его понимаю. Зачем выносить ссор из избы при постороннем человеке.

Разговор не задался. Лиза обиженно молчала, Кирилл демонстративно не обращал на нас внимания, отвернувшись к саду. Я же, будучи в статусе гостя, не решался нарушить тишину, тихо дожёвывая бутерброд с икрой.

– Помогите! – неожиданно, как гром среди ясного неба, раздался панический крик соседки. – Лиза, Кирилл, быстрее. Вите плохо.

Парень с девушкой бегом кинулись в дом, в суматохе уронив один из стульев и столкнувшись локтями в дверях.

Я слегка замешкался. Как-то всё произошло слишком неожиданно. Растерялся, в общем, в нестандартной ситуации. С одной стороны там человеку плохо и остаться в стороне, по меньшей мере, не этично. А с другой, может у Арсеньева такие приступы по пять раз на дню. Для своих обычное дело, а тут я в роли праздного зеваки. Неудобно.

Но всё-таки решился. В доме меня встретили суета, паника и умирающий Арсеньев на полу просторного зала. В том, что бизнесмен не жилец я понял сразу. Тело его корчилось в конвульсивных судорогах сопровождающимися рвотными спазмами. Перекошенный в предсмертных муках рот жадно ловил воздух.

Любовь Александровна сидела рядом и не в силах ничем помочь просто гладила его по голове и говорила успокаивающие слова. Растерянная и напуганная Лиза сидела в кресле, поджав под себя ноги и полными слёз глазами смотрела на умирающего дядю. Чуть в стороне ото всех Кирилл дрожащими руками пытался набрать номер скорой помощи.

Чтобы облегчить муки Виктора Михайловича я открыл окно, пустив в помещение поток пахнущего летом воздуха. Что ещё можно сделать я не знал.

Арсеньев умер за пять минут до приезда доктора. Последний раз дёрнулся, хрипло забулькал вновь подступившей рвотой и затих. Я вышел из дома и, закурив устало прикрыл глаза. Тяжело смотреть на муки человека.

Приехавший врач скорой помощи осмотрел тело и ни слова нам не говоря, сам вызвал полицию. Что он им сказал, я не слышал, но доблестные стражи порядка прибыли быстрее неотложки, аж на трёх машинах. Старшим у них был следователь по особо важным,

--">