Майкл Иннес - Удар кочергой

Майкл Иннес

Удар кочергой

1

Джордж Арбутнот зарабатывал на жизнь писательским трудом — его специализацией были низкопробные комедии из общественной жизни, и не так давно их начали транслировать в радиопостановках. Но он уже завоевал популярность в эфире, причём её степень намного превышала ту возможную славу, которой он смог бы достичь как сочинитель изощрённых прозаических произведений в виде остроумных, если не назидательных, салонных романов. Микрофон поднял на поверхность его своего рода вторую индивидуальность, возможно, даже более яркую, чем подлинная, и главной её особенностью была жизнеутверждающая искренность. Уверенный голос Арбутнота своим оптимизмом моментально заставлял тысячи слушателей забыть о трудностях жизни. Еженедельно в течение драгоценных пятнадцати минут каждый из его аудитории верил, что всё может стать также распрекрасным и в его личном мирке.

Но частный мир самого Арбутнота пребывал в хаосе. Он женился на красивой и немного сумасшедшей девушке, чья абсолютная аморальность вызвала его довольно циничный профессиональный интерес. Это было ошибкой: сумасшествие и безнравственность вряд ли смогут сочетаться с прочным семейным укладом, и, конечно же, его же собственный мудрый и уверенный голос в эфире осудил бы подобный союз. Теперь Арбутноту приходилось расплачиваться за свою поспешность.

Его жена завела любовника — отвратительного человека по имени Руперт Слэйд, учтивые манеры и лёгкая улыбка превосходства которого просто бесила Арбутнота. И, к сожалению, Арбутнот оказался обиженным и нерешительным, и что ещё оскорбительнее: он как будто стал потерпевшим слабовольным мужем в одном из собственных романов. Дело в том, что Слэйд был опытным радиоактером, который поначалу был очень полезен и приносил хороший доход. Но теперь Арбутнот сам себя хорошо зарекомендовал и был вполне независим. Однако жизни этот факт не упрощал.

Поэтому после еженедельного радиоэфира Джордж часто возвращался домой нервным и раздражённым. Он нервничал и сегодня вечером — сильнее, чем в последнее время. Он попытался выкурить сигару, включил граммофон, открыл книгу, которую продавец пометил в каталоге как «любопытная». Но ничего не помогало. Книга оказалась непристойной, не будучи ни в малейшей степени забавной — тяжёлый случай, уныло подумал Арбутнот, в котором он в конечном счёте окажется как писатель, когда утекут песчинки его таланта. Что касается музыки, — по правде говоря, он уставал от неё в любое время. И сигара почему-то не доставляла радости.

Он встал и прошёлся по гостиной. Остановился перед солидным, но неуютным электрическим радиатором и подумал, как он напоминает жену. Арбутнот нахмурил брови, поднял подбородок — наблюдателю могло бы показаться, что Арбутнот принял одно из тех чётких решений, которые он так уверенно рекомендовал своим радиослушателям и которые так редко приводили к успеху. Но проблема показалась, в конце концов, не настолько существенной. Он погасил ненужную сигару, выключил неуютный радиатор, подошёл к двери, открыл её и крикнул в коридор:

— Роупер, я не буду работать сегодня вечером и ложусь спать. Не ждите, поскольку миссис Арбутнот вернётся очень поздно.

Джордж Арбутнот выключил свет и в темноте вышел из гостиной.

2

— Мужчина по имени Слэйд, — сказал сержант. Несколько смягчая драматизм ситуации, он сделал движение рукой. — Просто сильный удар по голове кочергой. Старое доброе тупое орудие. Просто и вполне надёжно. — Голос сержанта выражал компетентное одобрение специалиста. — И никаких отпечатков.

Плавно ускоряющийся лифт нёс их наверх. Дверь квартиры Арбутнота, около которой на страже стоял констебль, выглядела красивой и была покрыта тонким слоем эмали. В общем, место, как подумал детектив-инспектор Джон Эплби, которое пожирает деньги и заставляет людей нервничать… Они вошли в гостиную, и он с любопытством огляделся.

— Арбутнот, писатель? — спросил он.

Комната по первому впечатлению соответствовала стандартам утилитарности и удобства. Стены закрыты книгами — любо новыми, либо очень старыми — на французском и английском. На стене напротив окна картина позднего Матисса демонстрировала нежно-розовый, как лосось, и кислотно-зелёный цвета. В целом

--">