Станислав Васильевич Родионов - Не от мира сего

почувствовал, как незнакомка слабо улыбнулась, — Дай вам бог счастья. Прощайте.

— Девушка! — взревел Рябинин, наливаясь хлынувшей краской.

Но трубка уже пищала.

Он сорвался с места и выскочил в коридор, метнувшись было в канцелярию. Не добежав, вернулся в кабинет и неточным пальцем, который задеревенел колышком, набрал номер инспектора Петельникова.

— Вадим! — задыхаясь от скорости слов, начал Рябинин. — Озёрная, сорок пять, квартира три. Скорее… Есть близко патруль?

— Сейчас проверю.

Инспектор не задал ему ни одного вопроса — Рябинин всё сказал голосом. Минуты две Петельников где-то вдалеке говорил по второму телефону, связавшись с дежурным по району или городу. Рябинин стоял, не зная, какой силой удержать стянутые нетерпением ноги…

— Патрульная машина далековато, — сообщил инспектор и добавил: — Ей дана команда.

— Я поехал, — бросил Рябинин.

— Ну и я за тобой, — успел буркнуть инспектор.

Рябинин выхватил из сейфа портфель и сорвал с вешалки плащ. В последний момент вспомнил и опять подскочил к телефону, набрав две цифры.

— Из прокуратуры… Срочно «скорую помощь» на Озёрную, сорок пять, квартира три.

Но прокуратура была к Озёрной ближе.

2

Рябинин сразу понял, что приехал первым. На лестничной площадке стояла тишина, какой никогда не бывает после прибытия милиции или «скорой помощи». Он вытер вспотевший лоб, глянул на тусклую цифру «3» и легонько тронул дверь. Та сразу подалась. Рябинин вошёл в переднюю. И оказался в тишине — в той жуткой тишине, которую за многолетие работы научился чувствовать. Она особая, густая; казалось, её можно резать кусками, как желе; застойный воздух не колышется, потому что в таких случаях всегда плотно закрыты окна. Рябинин уже знал, что в квартире труп, — только не знал, где тот находится. И не хотел верить, надеясь на свою ошибку.

Он прошёл дальше. На кухне никого не было, хотя он искал уже не «кого», а «чего». В маленькой комнате тоже пусто. Рябинин подошёл к большой, замешкавшись у порога: ему вдруг захотелось, чтобы там сидела разбитная булочница и давилась смехом. Захотелось, чтобы его разыграли так, как никогда не разыгрывали, — на весь город. Он бы тоже посмеялся вместе с ней.

Рябинин распахнул дверь…

Как большая белая птица, висела женщина.

Он швырнул портфель и рванулся к ней. Было не разглядеть, на чём она висит — на трубе ли, на крюке. Руки слегка отведены в стороны и назад, голова запрокинута, будто она взлетела да и застыла между потолком и полом. В памяти мелькнула чайка с опавшими крыльями, которую как-то убил дурак охотник и поднял за клюв. Теперь на всю жизнь к памяти добавилась узко-беспомощная женская пятка в капроновом чулке, свободно парившая в пространстве.

Он заметался по комнате, но одному её было не снять. Рябинин выскочил на лестничную площадку и судорожно позвонил в соседнюю дверь. Из квартиры вышли женщина и старичок — Рябинин им только махнул рукой. Они посеменили за ним: видимо, у него было такое лицо, когда вопросов не задают.

Войдя в комнату, соседи замерли, не в силах двинуться с места. Женщина тут же опустилась на стул, схватившись за сердце.

— Возьмите себя в руки, — резко сказал Рябинин, — А вы режьте верёвку. Я буду держать.

Старик еле забрался на стул и дрожащей рукой начал водить по перекрученному шнуру, сильно раскачиваясь и угрожая сорваться прямо на следователя. Соседка сидела не шевелясь, и ей, может быть, тоже требовалась помощь. Рябинин знал, что спешат они напрасно — из висящего тела жизнь ушла, но всё-таки торопился, на что-то надеясь.

— Режьте скорее! — приказал он, обхватывая ещё тёплые ноги.

— Провод, трудно режется, — ответил старичок.

Внизу надо бы стоять вдвоём. Она хрупкая, но всё-таки вдвоём удобнее.

— Всё, — сообщил сосед, но Рябинин уже это почувствовал.

Её ноги, которые только касались его плаща, вдруг сразу придавили грудь. Небывалая тяжесть, такая тяжесть, какой не могло быть ни в одном живом человеке, растаскивала руки Рябинина. Он покачнулся. До дивана с такой тяжестью ему не дойти. От соседей ждать помощи не приходилось. Оставалось только медленно спускать её в кольце рук вдоль своего тела.

Труп пополз, пытаясь вырваться из ладоней и всё сильнее налегая на Рябинина тепловатым свинцом. Он посмотрел вверх и увидел надвигающуюся грудь и уже чуть посиневший подбородок. И понял, что сейчас окажется лицом к --">