Вильям Дж Каунитц - Месть Клеопатры

сумкой от Глэдстона вошел в гриль-ресторан отеля «Савой» и попросил столик в зале для некурящих, причем непременно с видом на Парк-авеню. Десятка порхнула в воздухе и самым волшебным образом исчезла в многоопытной руке метрдотеля, и он препроводил посетителя в столику с табличкой «Заказан» у окна. Гость позволил метрдотелю раздобыть для него кресло, уселся и задвинул сумку под стол.

Две дамы в строгих, но явно дорогих костюмах пили чай с пирожными и непринужденно болтали за одним из соседних столиков. Одна из них была соломенной блондинкой, другая — яркой, не без налета «роковой дамы», брюнеткой. Одна из них, весело рассмеявшись какой-то шутке подруги, поднесла салфетку к губам и, вытирая рот, прошептала в микрофон, спрятанный у нее в правом рукаве: «Он только что прибыл».

Мужчине с сумкой от Глэдстона со своего места был виден весь ресторан и, кроме того, главный вход в гостиницу. Нервно постукивая ногой по спрятанной под столом сумке, он изучал меню. Официант в накрахмаленной белой куртке подошел к нему и осведомился:

— Вы уже выбрали, сэр?

— Да. Салат из листьев цикория, морской капусты и латука с лимонной приправой и дуврскую камбалу.

— Что будете пить, сэр?

— Воду.

Как только официант повернулся к нему спиной, посетитель заглянул под пиджак и убедился, что «жучок» включен. Переведя взгляд в окно, он как раз успел заметить, как красивая женщина, полуобернувшись к нему, усаживается на заднее сиденье такси, и полюбовался ее ногами. Ему нравилось это время года: женщины носят такие короткие юбки, что считай их нет вовсе.

Через семнадцать минут из такси перед отелем вышли двое строго одетых мужчин и остановились под козырьком подъезда, озираясь по сторонам с беспечным видом, как будто им было здесь назначено свидание. Один из них — коренастый, с приплюснутым носом и маленькими ушами, плотно прижатыми к голове. Другой — выше шести футов росту и сложен как профессиональный баскетболист. Коренастый заглянул через окно в ресторан и увидел посетителя-вегетарианца. Глаза их на мгновение встретились, и сразу же после этого двое, стоявшие под козырьком, прошли в гостиницу и поднялись на лифте на одиннадцатый этаж.

Дилео и Леви томились у себя в номере, почти не разговаривая и не обращая внимания на включенный телевизор. Они пребывали в состоянии лихорадки, неизменно присущей всем внедренным агентам: тревога за успех предстоящей операции и нетерпение из-за ее оттяжки. В такие минуты внедренный агент старается расслабиться и сберечь энергию, размышляя на отвлеченные темы, вроде стрижки газона, или похода всем семейством за покупками, или субботнего посещения с женой вечернего сеанса кино. Словом, размышляет обо всем, кроме мнимых сделок с бандитами по поводу килограммов кокаина.

Леви посмотрел на часы:

— Пять двадцать. Они должны были прибыть в пять.

— Торговцы всегда опаздывают, ты прекрасно это знаешь. — Дилео поднялся с дивана. — Пойду отолью.

Через пару минут в дверь трижды, с паузами между ударами, постучали. Леви вскочил с дивана, кровь заиграла у него в жилах. Заложив руку за спину, он извлек из-под ремня «беретту» и подошел к двери.

— Кто там?

— Это мы, Рамон и Конрадо.

Поглядев в «глазок», Леви увидел крупным планом лица торговцев наркотиками. Конрадо, коренастый, с приплюснутым носом и с явной примесью индейской крови, вошел в номер первым и остановился в передней, осматривая оттуда пространство гостиной. Высоченный Рамон, следовавший за ним, закрыл и запер за собой дверь. В его бесшумных движениях проглядывало ленивое изящество.

На ходу застегивая «молнию» на брюках, в гостиную вернулся Дилео. Увидев прибывших «гостей» сказал:

— Ага, вот и вы. Наконец-то. — Подойдя поближе и обняв Конрадо за плечи, он добавил: — Рад повидаться с тобою, амиго.

Конрадо холодно глянул на внедренного агента:

— Не люблю гостиничных номеров. Здесь ничего не стоит установить «жучок».

— Послушай, амиго, если тебе тут не нравится, давай разбежимся. Можно перенести встречу в другое место. В следующий раз встретимся «на природе», а где именно — решай сам.

С этими словами Дилео подошел к телевизору и выключил его.

Рамон внезапно заинтересовался системой кондиционирования воздуха, установленной в номере. Его жестокое лицо, обезображенное шрамом на щеке и подбородке, теперь было повернуто к Дилео. Скрестив руки на груди, он низким, хриплым голосом --">