Ричард Скот Пратер - Цикл романов "Шелл Скотт". Компиляция. Романы 1-31

Завывания и улюлюканье толпы начали постепенно стихать и внезапно прекратились как будто по сигналу. Тишина воцарилась такая, что я мог слышать шум дождя, который, казалось, с удвоенной силой лил на уже и без того изрядно промокшие улицы.

Я резко обернулся и вновь принялся следить за тем, что происходило на возвышении для танцев. К девушке, чье имя только что скандировала публика, присоединился высокий и очень смуглый мексиканец. Худой и пружинистый, как тетива лука. Белые зубы его обнажились в улыбке, а над верхней губой встопорщились маленькие черные жесткие усики. Они торчали так неестественно, что походили на искусственные, будто были сделаны из настриженных волос с помощью слюны и карандаша для бровей. Его черная как смоль шевелюра, тщательно и аккуратно уложенная, красивыми локонами была зачесана назад.

В правой руке мексиканец держал блестящий нож около фута длиной, с тонкой изящной рукояткой, а в левой каким-то непонятным образом у него умещалось еще не менее дюжины точно таких же сверкающих кинжалов. Сделав три шага вправо, мексиканец повернулся лицом к Лине и замер.

Девушка стояла, слегка касаясь лопатками деревянного щита за спиной, откинув руки вверх и в стороны. Грудь у нее высоко поднялась, живот втянулся, на алых губах играла снисходительная улыбка. Она была красива, как ангел в аду.

Проклятый идиот собирался, по всей видимости, швырять ножи в эту сочную вишенку.

Мне стало ясно, почему замолчала толпа. Просто у всех дыхание сперло. Одна ошибка — дюйм или полтора вправо или влево — и в изумительном роскошном теле Лины затрепещет холодное стальное жало.

Барабанщик заиграл быстрое, ускоряющееся соло, в то время как худой мексиканец поднял и отвел назад за голову правую руку. Локоть его был теперь почти вертикально над правым плечом, а кисть, зажавшая лезвие, окаменела. И вдруг барабанная дробь взорвалась и смолкла, рука с быстротой молнии распрямилась и упала, а нож, сверкнув в лучах прожектора, со свистом вонзился в толстое дерево в дюйме от правого запястья Лины. Звук входящего в дерево ножа показался мне невероятно громким.

Раздался вздох всеобщего облегчения. Я сглотнул невольно подступивший к горлу комок. Надо же, еще только начало, а я уже нервничаю. Ножи, признаться, сами по себе меня раздражают. Я посмотрел на Джорджию:

— Забавно.

Кивнув, моя клиентка продолжала следить за аттракционом. Ее профиль четко вырисовывался на фоне подрагивающего пламени свеч. Мне опять подумалось: какого черта я здесь торчу, что за ставки в этой игре и что мне полагается делать? Сумасбродкой Джорджию не назовешь, и ведет себя она вроде бы достаточно умно и рассудительно. Хотя все равно странно. Дело это уже с самого начала казалось мне немного нечистым: случай человека, который сам не знает, что ему нужно, — так, пожалуй. А значит, и шансов на выигрыш не больше, чем в казино.

Глава 2

Я включил свет и подошел к книжному шкафу. Солнца не хватало и рыбам. Зажег дополнительное освещение аквариума, он стоит у меня сверху на шкафу, и минуту-другую следил за тем, как гуппи-самцы обхаживают своих самочек. Гуппи — тропические рыбки — распространены не меньше, чем уличные дворняги, но обладают поразительной окраской. Назовите любой цвет или оттенок, и вы его у них непременно найдете. У меня этих рыб дюжины полторы. Скрашивают серость офиса, знаете ли.

От аквариума я отошел обратно к окну и снова взглянул на Бродвей. Движение было ужасное.