Владислав Лепский - Ошибки всех 2: Грехи Голливуда

Воспоминания. Память. Мы заменили свои воспоминания фотографиями со смартфона. Хранилищем нашей души стали: Twitch, Instagram, Facebook, Twitter, Tik Tok и другие соц. сети. У русских ещё какие-то социальные сети есть, но мне это неинтересно.

Телефон давно уже потерял изначальную цель, – звонки? Я тебя умоляю. Даже SMS давно неактуальны. Только, если вы не бизнесмен или рабочий, который созвонился с боссом, чтобы узнать, когда его смена.

Иллюзия общения – это голосовые сообщения и представь, что у тебя разговор с человеком. Иллюзия разговора есть и ты доволен.

Мы продали свою душу «Цифровому дьяволу», который каждый день пожимает руку президенту. Интересно, а кто сейчас президент?

Я чувствую, что это последний мой отдых. Недалеко от места, где я находился, стояли два броневика специального назначения.

Радовало, что я нашёл это – «то самое место» из моего сна, который снился мне давным-давно. Я узнал его. Только теперь я: без Мэри, без Тодда, без Чарли, без успеха, без родных, без финансов. Что толку, что я нашёл то самое место, если нет важных деталей этого сна? Я один.

Мэри не простит меня. Я не обвиняю её, она хорошая девушка. Она достойна лучшего человека рядом с собой. Надеюсь, это будет достойный парень, которого она искренне будет любить. Любить также, как того самого первого.

Пляж – он прекрасен! Словами не передать, как я рад находится тут. Видеть – прекрасный океан, птиц, людей.

Запись готова к публикации. Все мысли и некоторые видео-дневники будут доступны через какую-то программу онлайн-хранилища в свободном доступе. Таймер установлен, через двадцать четыре часа будет публикация. Там точно, я смогу рассказать всё и всем – без цензуры.

Не хочу жить в мире: цифровых сплетен, цифровой зависимости, цифровых мнений, цифровых эмоций.

Не хочу видеть, как людям набрать горстку цифровых сердечек – важнее, чем просто сказать близкому человеку: «я люблю тебя». Не хочу видеть проявления эмоций в стикерах больше, чем на лицах людей.

Мои ноги несли меня к океану. Я очень хотел постоять и помочить их. Постоять и посмотреть на волны, которые бушующими и большими размерами накрывали людей с головой. Но им было весело.

– Выдвигаемся! – прозвучал крик, издалека.

Это был голос одного из спецназовцев. Я видел вдали их силуэты. Для меня это некий «безумный комплимент» – то, что они вооружились в броню и полуавтоматическое оружие. А у меня жалкий «Gloсk 18». Может застрелиться пока не поздно?

– Тулз! Ты арестован! Стоять!

Достал пачку сигарет. За пазухой – пистолет. Надеюсь, успею его достать, когда они подойдут.

Забавно, только сейчас захотелось закурить. После всего кровавого месива. Месиво, которое оставило тяжёлый отпечаток на мне и Мэри.

Я развернулся лицом к ним.

Футболка, в которой я был, задралась на пистолет и показала его рукоятку. Спецназовцы, увидев это – прицелились и направили своё оружие в район моей головы.

– Руки! Подними руки!!! – крикнул мне, молодой голос.

Его голос пытался казаться жёстким и брутальным. Даже с большого расстояния было понятно – это молодой боец.

Я не поднял руки, ослушался его. Просто закурил сигарету. Спецназ подходил постепенно ко мне. Песок делал их движения неуклюжими, но скорость не менял.

– Руки! Подними руки или мы откроем огонь!

Я отвернулся от них показав своё безразличие. Плевать, пусть стреляют! Мне уже терять нечего!

Их шаги становились всё ближе.

Мои губы неловко уронили сигарету. Сигарета упала на влажный песок.

Я понимаю, что меня ждёт дальше: смертный приговор или пожизненное. Может ускорить рассмотрение суда и самому провести исполнение казни? Да! Застрелиться? Нет! Я слишком труслив для этого.

Есть две категории трусов: физический и моральный.

Физический – никогда не сделает себе плохо, или суицид, потому что инстинкты не позволяют сделать это. Он будет переступать трудности хоть и будет тяжело местами.

Моральный – духовно слабый человек, который не может жить нормально дальше. Не может переступать все трудности и тягости жизни, и видит лёгкий способ – выстрелить себе в лицо при первой возможности. Они боятся жизнь такой, какая она есть.

К какой категории отношусь я?

В тюрьму – тоже не хочу. Не хочу туда, потом буду оправдывать свои ошибки верой в бога, как все заключённые.

Уже было слышно металлический цокот наручников.

Нет! Не дамся!