Джордан Харпер - Как кататься на мопеде

спрашивает, занято ли это место.

Он сидит напротив меня, разговаривает и улыбается, а я стараюсь не смотреть на него. Салфетка, которой я накрыла курицу "Дженерал Табаско", стала оранжевой от жира, который она выпила, и под этой салфеткой все еще лежит мой краб Рангун. Как только этот красавец встанет и уйдет, я собираюсь окунуть его в самый острый соус и высосать сливочный сыр. Но он не уходит, и после одной неубедительной шутки, которую он рассказал, он действительно подмигивает мне. Интересно, может быть, девушки из Nesbitt's наняли этого парня? Кто-то в очередной раз пытается подшутить и растоптать остатки моей самооценки?

Я имею в виду, есть категория парней что встречаются с толстушками, и уверяют что ценят их за умение пошутить и выслушать, но этот парень не из таких. Такие парни любят сразу же говорить что-то о моем размере, чтобы я чувствовала себя некомфортно. О Боже, как им нравятся женщины с мясом на костях! Отличный образ, точно, как будто они планируют приготовить меня позже.

Самое удивительное, что он не оглядывается по помещению, пока мы разговариваем. Большинство мужчин, когда они завязывают со мной разговор в баре или еще где-нибудь, всегда смотрят по сторонам. Может быть, они ищут лучшие варианты, но в основном, я думаю, это потому, что они боятся, что кто-то может их увидеть. Однажды друг рассказал мне анекдот, который, наверное, мужчины рассказывают друг другу:

Что общего между толстухой и мопедом?

На них очень весело кататься, но вы бы не хотели, чтобы ваши друзья увидели это.

Ха-ха!

Бенни смотрит прямо мне в глаза. У него чистые голубые глаза, и я совсем не вижу в них своего отражения. Он спросил, не хочу ли я сходить в кино после работы. Я никогда не говорила ему, что работаю в торговом центре. Я могла бы ходить по магазинам весь день. Об этом я задумываюсь только потом. В то время я вообще почти не могла думать. Я кивала как китайский болванчик и глупо улыбалась в ответ. Но позже умение шевелить мозгами вернется ко мне и сыграет свою роль.

Вернувшись в магазин, Аманда загоняет меня в угол. Ее кожа цвета аризонской грязи натянута так туго, что видны ключицы с трех сторон. Она спрашивает, с кем это я разговаривала. С каким-то парнем. Довольно симпатичный, — отвечает она так, как вы бы сказали это племяннице, которая еще не призналась, что ей нравятся мальчики. Неважно, — говорю я, — как и ваша племянница.

После работы я заезжаю в Lion's Choice, беру несколько сэндвичей с ростбифом и ем их, пока веду машину, почти не жуя. Он приглашает меня на ужин, и будь я проклята, если пойду в ресторан голодной! На самом деле он не собирается появляться, говорю я себе, ведя машину и глотая бутерброд. Не может быть. Может, ему просто нравятся толстые цыпочки, говорю я себе. Но это неправильно! Для такого парня толстая цыпочка — это как Рене Зеллвегер, набравшая 130 фунтов для того дурацкого фильма.

Может, он свинячит, прикалывается, издевается осознанно, думаю я, и ростбиф комком встает у меня в горле. Я как-то читала в сети о парнях, которые отправляются за самой толстой тварью, какую только смогут найти, и все они приходят в какое-то место, и побеждает тот, у кого самая большая девушка. Что побеждает, я не знаю. Уважение? Я вижу в своей голове стол, полный таких же женщин, как и я, все мы знаем, что происходит, и ни одна из нас ничего не делает, пока мужчины напиваются и смеются над нами. И я в сотый раз мысленно отменяю свидание, а потом напоминаю себе, что у меня даже нет номера этого парня. Так или иначе, моя судьба, по крайней мере на эту ночь, предрешена.

Мне требуется около трех часов, чтобы одеться, час из них — в душе, чтобы все помыть, побрить ноги, даже тот участок у щиколотки. Мне приходится задерживать дыхание, чтобы дотянуться до него. Мне повезло, что я не сломала себе шею. Выбор платья занимает больше времени. Конечно, Lane Bryant. Черное, конечно. Черный цвет стройнит, знаете ли, так что я только выгляжу большой, как таунхаус. Я наношу макияж, используя зеркало и стараясь не смотреть на себя, что, конечно, трудно. Потом я съедаю пинту "Черри Гарсия", стоя над раковиной и думая о том, что он не придет, а если придет, то это будет еще хуже, и что пойдет не так, должно быть что-то не так, но даже если и так, мне все равно, потому что по крайней мере такая неправда будет чем-то новым в моей серой жизни.

Когда раздается звонок в дверь, я чуть не прокусываю ложку ломая себе передние зубы.

--">