Виталя Гусынин (Возможно не Опасен) - Бандитский район. Начальник

ё! Сейчас подтяну висяков, найду свидетелей с левых дел и навешаю на тебя и твоих пацанов глухарей чужих. А могу и по-другому. Ребятишек — Чехов, сюда загоню. Эти звери, вам яйца быстро поотрывают всем. Хочешь, сука? — Снова заорал Георгиевич.

— Ломаешь бля, начальник! Сам то, не боишься потом, под замес попасть? Не по понятиям, так дела крутить.

— А что мне твои понятия? В задницу тебе их прямо сейчас засунуть может? — Взяв из ящика стола ПР, произнёс Титов. — Вот такие понятия! Есть желание? Потом в зоне, сам знаешь, что тебя ждёт.

— Да за такие зехера, тебя и твою семью, на перо намотают! — Грозно ответил Седой.

Это был его последний возглас на сегодня. В полдень, следующего дня, он уже очнулся на полу изолятора, с мокрыми штанами, оборваном своем светлом плаще и с разбитой мордой, на которой уже давно засохла кровь. Его сперва отходил Титов, после чего порезвились дежурные, отбив ему почки дубинками, что Лаптешев обмочился под себя.

Георгиевича, снова вызвал на встречу Татарин. Только уже не в ресторан, как прежде, а назначил встречу в парке.

Под старым, ржавым грибком, Титов и Ренат, облокотившись на скамейку, говорили о делах.

— Подъезжали мы вчера, как ты и говорил, к этому комерсу, в «ТрансСтрой». Он в бычку. Вызвал пацанов Седого. Приехал его брательник с бойцами и под стволы нас. На сегодня стрелку забили, на Севере, на пустыре. Че, как быть то? — Говорил Татарин.

— Ты меня блять спрашиваешь, как тебе быть? Ты бандит или прыщь на жопе? — Огрызнулся Георгиевич. — Стой на своём! Будет рыпаться — я и его возьму. Поселю, блин ё, в одну хату, с братом. Хорошо бы, если бы они постреляли в вас, и кого-нибудь из твоих зацепили. Чтоб было, на чем их крутить. — Говорил полковник. — Значит так. Стой на своём. Топчи как можно жеще. Предложи сперва, как мы и договаривались. Если не клюнет, тогда уж, придется зубы показать. И не бери стволы на стрелку. Я своих пришлю. Повяжем.

— Ты че, Георгиевич? Ты предлагаешь мне, моих пацанов подвести под пули? — Возразил Ренат.

— А ты видишь другой исход событий? Дави бля младшого! Если его примем, на горячем — навешать там еще по ходу можно будет. Тогда уж и Седой, за братца точно сам все отдаст. Деньги, родной, просто так не достаются! — На одном дыхании, буркнул Титов и пошел прочь.

Татарин еще несколько минут стоял, докуривал сигарету и думал о словах полковника. Не найдя нужных мыслей у себя в голове, он бросил окурок и сел в свой автомобиль. Отправился к себе на точку, где зависали его подручные.

— Короче расклад такой, пацаны! — Начал он. Сухими завтра поедем. Так надо, ни чего не поделать. Менты там будут. Вязать нас станут, поэтому мы будем без стволов.

— Ты че, братан? На стрелку и без пушек? Тем более с Седовскими. Совсем того? — Произнес тот светлый парнишка, что был с ним в кабаке.

— Я не того, Кирилл. Так сказал мент! Он отмажет потом. У него там свои интересы, в этом деле. — Ответил Ренат. — Вы знаете, не могу я пойти против него. Держит он меня.

Пару лет назад, когда Татарин только начинал свой криминальный путь, откинувшись после малолетки. Он стал заниматься угонами автомобилей снова. Перебивали номера на кузовах и двигателях, в этом же автосервисе и толкали краденые машины, за пол цены, другим бандитам. На одной такой паленой тачке, его и взяли менты из отдела Титова. Он помог замять это дело, в замен личных интересов. Вот так Ренат и висел на крючке у Георгиевича, делая для него всё, что он прикажет. Но Титов не мешал и на многое закрывал глаза, в отношении группировки Татарина. За это время, он уже не хило поднялся. Заимел уважение и авторитет, в своём районе и среди других криминальных лидеров. Занимался рэкетом, выбиванием долгов и крышеванием различного бизнеса и предпринимателей.

В шесть часов вечера, сошлись две группировки на заброшенной строительной площадке, которая уже давно поросла травой и кустарником. Оставались лишь дорожки и натоптанные тропы на пустыре. Сюда съехались несколько машин, как с одной, так и с другой стороны. Все вышли. Парни Рената не спеша, стали двигаться вперёд, другие, с противоположной стороны, суетились возле открытого багажника «Паджерика». Татарин замешкался. Увидев, как у его противника, в руках появляется оружие.

— Ну ты, Татарин! Че хотел бля? Иди сюда! — Крикнул один парень, лет двадцати, в длинной кожаной куртке, с взъерошенным чубом на голове и беззубым ртом.

Это был брат Седого — Олег «Лапа». --">