Сергей Иванович Бортников - Дважды не присягают

тех же действующих лиц: Серобородько, Костицкого и Марчука. Гриню тоже пригласили и даже разрешили выпить сотку. Но тот отказался. В последнее время Владимир серьезно увлекся религией и старался не потакать плоти, даже курить бросил. Шуре и Валерке он обрадовался, как самым родным людям. Впрочем, почему как? Они и в самом деле давно стали ему родными…

Известие о том, что законным путем вряд ли удастся добиться его освобождения, Гринько воспринял смиренно и даже с легкой иронией, мол, что я вам говорил? Перед тем как попрощаться, узник крепко обнял сначала Панкратова, затем Бочарова и вполне оптимистично заключил:

– Вы особо не усердствуйте и собою не рискуйте. Здесь не так уж и плохо… Я даже в некоторой степени благодарен Господу за то, что вовремя меня остановил – хуже было бы, если б я действительно кого-то убил…

– Не богохульствуй! – прервал его Шура.

– Значит, таков мой крест, и я пронесу его до конца с достоинством и честью.

– Мы сделаем все возможное, чтобы эта пытка закончилась как можно быстрее, – подвел итог Боча.

В России все происходило именно так, как и предполагал Панкратов. Уже в конце лета Бочаров получил визу и благополучно переправился через океан…

К тому времени Ольга не только обжилась на новом месте, но и получила наследство, завещанное младшим братом ее покойной бабушки, в свое время побоявшимся возвращаться на Родину из лагеря для военнопленных, в который он, тогда еще лейтенант Красной армии, угодил в июне 1941-го.

Дедок не имел своих детей и так обрадовался внучатой племяннице, что… умер через неделю после ее приезда.

Кроме денег после него осталась огромная вилла на окраине Ванкувера, в которой поселилась воссоединившаяся семья.

В доме помимо всего прочего был компьютер, за которым сын Коля проводил большую часть своего свободного времени. В Стране кленового листа ему почему-то не понравилось, и юноша вовсю бомбардировал электронными посланиями эмиграционные департаменты различных государств. Вскоре у него завязалась переписка с одним из австралийских чиновников, и отец, случайно присутствовавший при очередном сеансе связи, руководствуясь правилом «чем черт не шутит», попросил того сделать запрос на господина Плинтусова К. Л.

Полученный через месяц ответ просто шокировал нашего героя.

Действительно, несколько лет тому назад человек с такой фамилией прибыл на Зеленый континент по венгерской визе. Живет на пособие по безработице по адресу…

Неужели украинские правоохранители сразу не могли установить истину?

Боча не стал гадать, как беглецу удался этот кунштюк, и сразу вылетел в Сидней. Быстро разыскал убежище Плинтуса – небольшой современный домик, крыша которого была утыкана телевизионными антеннами разных конфигураций. Нажал кнопку домофона. И когда никто не откликнулся, принялся прогуливаться взад-вперед вдоль декоративной ограды.

Костю он узнал издалека. Но на всякий случай еще раз бросил взгляд на фотографию, с которой не расставался с тех пор, как получил ее от Панкратова.

Плинтусов К. Л. тем временем подошел к калитке, недоверчиво покосился на незнакомца, не сводившего с него глаз, и достал из кармана ключ.

– Ну, здоров, Плинтус, – приязненно улыбаясь, по-русски молвил Валерий.

– Ты кто?

– Твой тезка – живой труп. Жить и дальше хочешь?

– Ну…

– Тогда пошли.

– Куда?

– К тебе домой.

– И что мы будем там делать?

– Снимать кино.

– Какое еще кино?

– В этой сумке – портативная видеокамера. Сейчас я выставлю дату, время, и ты скажешь пару слов своим родственникам в Украине. Мол, жив, здоров, домой возвращаться не собираюсь.

– Зачем?

– Мой друг устал париться на нарах… За чужие грехи!

– Какой друг?

– Гриня…

– На него повесили мою «мокруху»?

– А то ты не знал…

– Нет, конечно, век воли не видать! Шеф сказал: линяй за бугор, на тебя менты взъелись… Я ноги в руки – и нелегалом в Венгрию, чтобы на таможне не задержали…

– Тогда тебе нечего бояться.

– Конечно нет! Глухой в могиле… А Гриня. Он мне ничего плохого не сделал…

– Разве что спустил с лестницы, – съехидничал Боча.

…На следующий день одна видеокассета отправилась по адресу оппозиционной газеты, вторая – для гарантии – в Тулу, к Панкратову.

В ответном послании журналистка поблагодарила Бочарова и пообещала устроить, как она выразилась, --">