Лев Шенин - Военная тайна

рейхсфюрер СС! — радостно воскликнул Канарис, сообразив, что «соглашение» вовсе не поставило его службу под контроль дипломатов, которых он терпеть не мог. — Я весьма признателен вам за разъяснение…

— Это особенно важно для работы в Москве, — осторожно начал Пиккенброк, — если учесть настроения нашего посла господина Шулленбурга…

— Какие настроения вы имеете в виду, генерал? — быстро спросил Гиммлер.

— Об этом с большим знанием вопроса доложит полковник фон Вейцель, — сразу ответил Пиккенброк, решив на всякий случай остаться в стороне.

«Проклятая лиса, — подумал Вейцель о Пиккенброке, — свалил все на меня!»

— Что же вы можете доложить, полковник Вейцель? — спросил Гиммлер, не отводя взгляда от Вейцеля, соображавшего, как ему ответить, чтобы угодить рейхсфюреру СС.

— Господин фон Шулленбург, — начал Вейцель, — разумеется, опытный дипломат, вполне преданный отечеству, но, господин рейхсфюрер СС, мой долг солдата прямо заявить о том, что господину фон Шулленбургу, при всем моем к нему глубоком уважении и понимании его заслуг…

— Скажите, полковник, — перебил его Гиммлер, — вы произносите юбилейный тост или докладываете суть дела своему начальнику и рейхсфюреру СС?

У Вейцеля отлегло от сердца. Он понял, что хотелось бы услышать Гиммлеру.

— Я хочу быть объективным, господин рейхсфюрер СС, — уже уверенно сказал он, — но считаю своим долгом прямо заявить, что наш посол неверно информирует фюрера о положении в Москве.

— Так, так, — с нескрываемым интересом промолвил Гиммлер. — Продолжайте, полковник, это очень, очень любопытно.

— Господин посол является сторонником мирных отношений с Советским Союзом, — продолжал Вейцель, — и это ослепляет его. Господин посол уверяет фюрера, что Москва не намерена нападать на Германию, что она не готовится к войне, а я убежден в обратном.

— И вы правы, полковник, — бросил Гимм-лер, — я тоже убежден в этом.

— Скажу больше, господин рейхсфюрер СС, — еще увереннее начал Вейцель, окрыленный столь лестным замечанием Гиммлера, — я в глубине души теряю политическое доверие к господину фон Шулленбургу…

— Неужели? — протянул Гиммлер таким тоном, что становилось ясным, как приемлема ему и такая крайняя позиция.

— К сожалению, — со скорбной миной произнес фон Вейцель, — я не считаю себя вправе это скрыть. Мои расхождения с господином послом особенно значительны в оценке оборонной мощи Советского Союза. Господин фон Шулленбург, увы, весьма слаб в военных вопросах, и его утверждения, что Советская Армия — это реальная, хорошо слаженная, отлично подготовленная сила, глубоко ошибочны и вредны.

— Вредны? — в том же тоне спросил Гиммлер, совсем уже благосклонно глядя на Вейцеля.

— Да, вредны! — твердым тоном солдата, уверенного в своей правоте, ответил Вейцель. — Вредны потому, что они объективно являются дезинформацией, а дезинформация в таких вопросах равносильна предательству Германии! — с наигранной горячностью закончил Вейцель.

Уже поздно вечером, отдыхая в своей вилле в Нейдорфе, в пригороде Берлина, полковник фон Вейцель вспоминал во всех деталях этот разговор и пришел к окончательному выводу, что он вполне попал в тон. Это следовало не только из того, что Гиммлер охотно его слушал и благосклонно улыбался, но также из нескольких фраз, брошенных им в конце беседы, смысл которых сводился к тому, что фюрер считает войну с Советским Союзом предрешенной, что он не верит в мощь Советской Армии, считая ее «колоссом на глиняных ногах».

Вейцелю было хорошо известно, что фюрер, придя к определенному выводу, не терпит ничего, что говорит против этого вывода, и всякое иное мнение приводит его в бешенство. Откровенно говоря, полковник фон Вейцель в глубине души разделял многие мысли господина фон Шулленбурга, хотя и очень его не любил. Вейцеля раздражал этот старый немецкий дипломат: его манера разговаривать в тоне превосходства, его аристократическое происхождение (Вейцель хотя и именовался фон Вейцелем, строго говоря, не имел на это права), даже его монокль, которым он, впрочем, очень ловко пользовался. Вот почему Вейцелю было приятно устроить пакость этому надутому аристократу, хотя тот и был во многом прав. Полковнику Вейцелю, как военному атташе, довелось присутствовать на маневрах Киевского военного округа. Как-никак Вейцель имел высшее военное образование и разбирался в --">