Джек Хиггинс - Дождь над Гамбургом

дыма.

— А теперь рассказывай, что значит весь этот шорох? Что такое взбрело шефу в голову, что он не мог подождать до утра?

— Почему бы тебе самому не спросить? Он ждет тебя с нетерпением, — сказала секретарша, продолжая заниматься своими делами.

— Еще работенку подкинули? — недовольно спросил Пол.

— Похоже на то. И кажется, дельце будет крутым.

Шавасс тихонько выругался и поднялся.

— Интересно, из чего, он считает, я сделан — из железа? — Не дожидаясь ответа, он прошел в кабинет шефа.

Комната оказалась погружена в полумрак, единственным зажженным светильником была лампа, стоящая на столе. Шеф читал пачку отпечатанных на машинке документов, но когда Шавасс вошел, он оторвался от своего занятия и озабоченно взглянул на Пола. Озабоченность тут же сменила улыбка, рука поднялась в приветственном жесте, потом махнула в сторону кресла.

— Ага, все-таки мы тебя вычислили, Пол. Садись и расскажи о Греции.

Шавасс плюхнулся в кресло и сдвинул шляпу на затылок.

— А разве вы не получили мое кодированное донесение из посольства в Афинах?

— Вчера получил и просмотрел. На вид удовлетворительно. Были какие-нибудь неувязки?

Шавасс пожал плечами.

— Почти никаких. Ваше предположение насчет Скироса подтвердилось. Оказался двойным агентом. На коммунистов работал в течение последних четырех лет. Следующего его рапорта им придется ждать очень долго.

Из серебряной сигаретницы шеф выбрал сигарету и неторопливо закурил.

— Как ты его убрал?

— Следил за ним до Лесбоса, — сказал Шавасс. — Там он устроил себе отпуск с нырянием в акваланге. К сожалению, в тот самый день, когда я оказался рядом, у него что-то не заладилось с баллонами. К тому времени, как его вытащили на пляж, было уже слишком поздно.

Шеф вздохнул.

— Какая жалость.

— А теперь, когда вы знаете обо всех основных прелестях поездки, может быть, я могу вернуться домой и поспать? — Он встал и подошел к окну. — Я чувствую себя словно не спал целый месяц. — Несколько секунд он всматривался в дождь, а затем резко обернулся. — Если откровенно, то на пути сюда я обдумывал, как уйти из дела.

Шеф в удивлении поднял брови.

— Неужели ты сможешь вернуться к профессии лектора в заштатном университетишке? — Он покачал головой. — Это бред, Пол. Ты самый лучший агент и в один прекрасный день займешь мое место за этим столом.

— До этого дня еще нужно дожить. — Реплика прозвучала довольно кисло.

Шеф жестом пригласил его снова сесть.

— Нечего молоть чепуху. Давай садись, закуривай. Ты всегда такой после задания, особенно, если кого-нибудь убил. Что тебе необходимо, так это длительный отпуск.

— Я и не против, — откликнулся Шавасс. — Господь свидетель, я его заслужил. Весь последний год я жил, как в аду.

— Знаю, Пол, знаю, — сказал шеф успокаивающе. — И постараюсь выбить отпуск во что бы то ни стало, но после того, как ты сделаешь одно дело.

Шавасс в ярости повернулся к начальнику.

— Черт побери, неужели я единственный человек, оставшийся в Бюро? А как насчет Уилсона и Ла Косты?

— Уилсона я в прошлом месяце послал в Анкару и на второй день он там исчез. Боюсь, из списков его придется вычеркнуть.

— А что с Ла Костой?

— После кубинского дела он сломался. Я поместил его в психушку. — Он вздохнул. — Этим утром пришел доклад от врача. Если честно, не слишком ободряющий. Видимо, Ла Косту нам больше использовать не придется.

Шавасс двинулся к креслу и подойдя, свалился в него. Потом выбрал сигарету из предложенной шефом коробки и твердой рукой закурил. Сделав несколько затяжек, он сказал:

— Ладно, сдаюсь. Давайте, рассказывайте все, как на исповеди.

Шеф поднялся из-за стола.

— Я знал, что ты меня поймешь, Пол. И не беспокойся. Я гарантирую, что отпуск ты получишь. Это дело продлиться пару недель максимум.

— Куда же я отправляюсь? — спросил Шавасс.

— В Западную Германию! — Шеф отошел к окну и заговорил, глядя на дорожки от стекающих по стеклу дождевых капель. — Что тебе известно о Каспаре Шульце?

Шавасс задумался.

— Один из главных нацистов, возможно, погибший в последнем Армагеддоне, когда русские входили в Берлин. Разве он не оставался в бункере с Гитлером и Борманом до самого конца?

— Мы считали, что остался. Но потом появились сведения, будто он пытался вырваться из горящего города на танке. Что с ним случилось на самом деле, никто не знает, как и то, почему --">