Виктор Алексеевич Козырев - Три мирных года

Я только вздохнул и скептически осмотрелся вокруг. Вот всё не так. Привык я к удобству военных космодромов, которые построены ещё лет десять назад и столько же доводились до ума, а Плесецк — гражданский ещё даже не достроили. В западном крыле прям сейчас проводят какие-то работы и явно не отделочные. Хорошо ещё, что посадочные кольца поставили, а вот места, где размещать пассажиров, которые летят на другие планеты так толком и недоделали.

После окончания войны Советский Союз вёл активную колонизацию доступных планет, а таковых на сегодняшний день насчитывалось аж двадцать штук, но заселены они были очень и очень скудно. Раньше мешала война, но сейчас космопорт был забит колонистами, которых отправляли осваивать новые миры. Отправляли, сильно сказано, конечно. От добровольцев отбоя не было. Меня всегда это удивляло, а чего людей так тянет в космос? Хотя вру, не удивляло. Я сам такой. И наоборот, позже, я не понимал своих братьев и сестёр, что решили остаться на Земле, в том же городе где и родились. Я всё-таки не зря отдавал долг Родине и рисковал жизнью, чтобы после всего этого прозябать на Земле.

Наша компания, состоявшая из уцелевших бойцов моего отряда, за вычетом Стерлядкиной, но с Мишаней, который вписался в нашу компанию, последний раз собралась в полном составе на вокзале Рязань-1. Филиппов и Смирнов оставались в Рязани. Первый, работал на радиозаводе, а второй теперь учился в радиотехническом.

Впятером мы доехали до Москвы, где потеряли Варяга и Черепа. Гришина мы проводили до томского поезда, а Маркин доехал с нами до Внуково, из которого мы улетали сначала в Архангельск, а потом в Плесецк.

— Вот, на Байконур было бы удобнее, — ворчал в дороге Череп. — Оттуда даже до Рязани прямые маршруты есть.

— Ничего, говорят, в Королёве скоро построят посадочные кольца, — утешил я Лёху.

— И в Минске, — пискнула Яся, думая о своём, насущном.

И вот мы в космопорте Плесецка. Будущие студенты. Кроме Черепанова, разумеется, который будет работать инструктором на Полигоне. До сих пор поражаюсь, как меня удалось вписать в такой блудняк? Нет, приказ полковника Копылова, само собой, но ещё и Голобко на мозги присела капитально.

— Лиза, ты мне можешь объяснить, зачем мне учится в Физико-Технологическом Университете Дальнего Космоса, если то, что мне нужно, для будущей деятельности, это дипломатические навыки и знание культуры народов бывшей империи! — возмущался я. — Мне лучше в МГИМО поступать или в его филиал на Полигоне.

— Ишь ты, у нашего сержанта голосок прорезался. И губки-то он на МГИМО раскатал, — издевательски фыркала Голобко, когда я собирал вещи, перед тем как покинуть пирамиду на Артефакте, ставшую мне домом больше чем на год. — Тебе нужно подобное образование, чтобы хотя бы иметь представление, с чем столкнёшься. Впрочем, насчёт дипломатии ты прав. Выпишем тебе направление на курсы в филиале, а про культуру… Ходи в библиотеки, Валер. Дело полезное и скоро туда поступит новый материал. Ну не куксись. Два года будешь учиться очно, а потом переведёшься на заочное и снова будешь со своей бандой шакалить по космосу. Наводить страх и ужас, на врагов дела мирового коммунизма.

В этот момент меня прорвало. Я сказал некоторое количество непечатных слов и получил от профессора Голобко подзатыльник. Успокоился и попытался объяснить спокойно.

— Лиза, ну послушай, заниматься управлением поселением у звезды во Внешнем рукаве Млечного Пути, требует определённой подготовки…

— Я не могу позволить, чтобы подобный проект возглавил человек с гуманитарным образованием, — категорически заявился мне Голобко и я опешил.

— Так оно ведь будет профильным.

— Мне наплевать, — Лиза упрямо поджала губы. — И я сказала, два года очного образования в Физико-Техническом университете Дальнего Космоса, иначе ноги твоей во внешнем спиральном рукаве не будет. И мне наплевать, какие и кто тебе разрешения подписал, Валер, ты меня знаешь я упрямая, дойду до самого верха, до Машерова, если понадобиться, но добьюсь своего.

Я расстроено бросил рюкзак, который только что собирал. Лизу Голобко я хорошо знал, она такая, она добьётся. Надо было попытаться её как-то убедить, однако она сразу отмела все мои возражения.