Дональд Гамильтон - Палачи

длинным деревянным столом.

Я непостижимым образом сумел поведать распорядителю достойного заведения, что прошу полный и всеобъемлющий обед, после чего был препровожден в залу побольше и посветлее, на второй этаж. Недовольная официантка, напрочь не владевшая английским, растолковала едва ли не на пальцах: крепкие спиртные напитки воспрещены по всей стране и спрашивать стаканчик - непристойно.

Следовало, конечно, помнить, что европейские мартини весьма сомнительны, а Скандинавия чуть ли не бьет все британские рекорды по части запутанных, пустынно-сухих и отменно идиотских уложений. Следовало, разумеется, ухватить пару не облагаемых таможенной пошлиной бутылок в Глазго и приложиться к одной из них прямо в гостинице - если впрямь хотел подбодрить себя перед вечерней вылазкой. Теперь же надлежало мириться либо на пиве, либо на вине. Я предпочел первое и перечел письмецо, врученное при входе в Hotel Norge.

Предназначалось оно г-ну Мэттью Хелму, эсквайру; гостиница Norge, Площадь Старого Быка; Берген; до востребования. Вполне понятно. Человека просят поработать огородным чучелом, птичьим кошмаром - с какой стати скрывать его истинное имя? Пишешь письмо - изволь проставить на конверте самыми крупными и разборчивыми буквами. Дабы всякий, кого желают настращать, подглядел, прочел - и надлежащим образом ужаснулся. Правда, заранее зная, с каким чудовищем предстоит повстречаться, этот всякий мог (для пущей верности) пальнуть разок-другой прямо по самолетным сходням - но это уж отнесли бы на счет неизбежного профессионального риска. Имею в виду Мака и иже с ним. В конце концов, опасные особы для того и существуют, чтобы по ним палили, верно?

Писала, несомненно, женщина - по почерку судя. Судя по чернилам, женщина, еще не успевшая спятить. Каждый раз, видя записку, сияющую зелеными, красными или серо-буро-малиновыми строками, я думаю: коль предпочитает пятнать бумагу несусветными красками, значит, и в остальном несусветна.

Эти строки были синими. Человеческими.

Дорогой!

Как я рада, что ты сумел, наконец, вырваться из Вашингтона! Столько задержек, столько неувязок, сезон уже почти окончился... Но я не в обиде. Поплаваем вдоль норвежского побережья. И целый корабль, наверное, окажется в нашем, единоличном - вернее, двуличном - распоряжении. Побушуют северные штормы ну и что? Ведь ты старые друзья и не придадим значения мелким помехам.

Я все устроила сообразно твоим просьбам. Прилагаю корабельный билет. Каюты, будут соседствовать, но это отдельные каюты. Надеюсь, ты не возражаешь. Помещения, говорят, очень малы и тесны; к тому же, хотя мне и безразлично мнение окружающих, не думаю, что разумно вызывать их неудовольствие, неумело разыгрывая из себя супружескую пару. Считаешь иначе?..

Перед самым отплытием поужинай в бергенском портовом ресторанчике со странным названием "Tracteurstedet". Один приятель говорил, будто там подают жареную говядину истинно райского вкуса. Всегда полагала, что норвежцы умеют готовить лишь копченую и жареную рыбу! Если успеешь, попробуй и доложи об итогах проверки.

Вкладываю в конверт расписание. Отплываем в одиннадцать вечера, но можешь располагаться в любое время после девяти. Мне проще всего нанять такси от аэропорта и встретиться с тобою на борту лайнер улетает из Парижа довольно поздно.

Пожалуйста, пожалуйста! Пускай в этот раз ничто не помешает нам отдохнуть вместе!

Мадлен.

Я сощурился, разглядывая узкие, элегантные листки, созерцая изысканный почерк. Сплошь и рядом такие эзоповы послания стряпаются несметными сборищами профессионалов, после долгих и ожесточенных препирательств. Однако на сей раз ощущалось: и сочиняла, и писала женщина - самая настоящая, неподдельная, из плоти и крови. Женщина, которую вскоре надлежало повстречать, и которая отнюдь не жаждала этой встречи.

Вот оно, письмо родимое, возлежало и красовалось передо мною. Женщина уместила в него надлежащие, официальные сведения: предупредила, что кто-то или что-то может помешать мне, велела навестить Tracteurstedet перед убытием из Бергена, уведомила об особенностях путешествия. А также о неких сугубо личных пожеланиях. Ни единый из вашингтонских комитетов, заведующих тайными операциями, не придал бы ни малейшего значения - без явной и особой нужды - постельному расположению агентов. Одна каюта, две каюты - какая разница? Одна, кстати, куда предпочтительней, ибо и защититься при необходимости легче, и --">