Генри Портер - Звонари

казалось, стремился донести свою мысль, разжимая и сжимая пальцы, как пианист. Когда другой мужчина, который теперь изучал заднюю обложку книги, подперев лоб солнцезащитными очками, ответил, она увидела, как его голова откинулась назад, а рот слегка приоткрылся в предвкушении. Даже на таком расстоянии она видела рвение и веселье в его выражении. Это был Дэвид Эйм. Это не мог быть кто-то другой.

Оператор взял на себя роль репортёра и, используя маленький микрофон, поднесённый к подбородку, обращался к объективу на шведском языке, как объяснил клерк. Но уличный шум заглушал его слова, и раз или два он с тревогой оглядывался, когда мимо проезжал мотоцикл или грузовик.

Клерк откашлялся и указал на Эйама. «Покойный разговаривает с детективом Луисом Баутистой», — сказал он, заглянув в блокнот. «Он — офицер полиции Картахены».

Полиция. Он встречался со своей девушкой в кафе и в тот момент был не на службе.

«Мы услышим о нем позже», — сказал коронер, оглядывая зал суда поверх очков, и его брови поднимались и опускались независимо от какого-либо выражения.

«Детектив Батиста работает в местном антитеррористическом подразделении и, по совпадению, является специалистом по тем атакам, свидетелями которых мы сейчас станем». Он перевел взгляд на клерка. «Мистер Свифт, можете продолжать».

Кейт протестовала. Нет, она не будет сидеть спокойно, как остальные, с непристойным предвкушением всматриваясь в фильм, наблюдая, как Эйем распадается на атомы. Она притянула к себе маленькую сумочку через плечо и поискала кратчайший путь из переполненного зала суда, но тут же обнаружила, что её тянет к беспомощно сидящему другу, и вспомнила, как впервые увидела его в студенческой комнате отдыха в Оксфорде двадцать лет назад: тёмное, косое лицо, роящийся ум в его глазах, привычка проводить рукой по волосам, когда ему задавали вопрос, а затем наклоняться вперёд, на мгновение прижимая пальцы ко рту и блокируя вопрос каким-то отвлекающим энтузиазмом, настолько интересным, что невозможно было не заметить его скрытности. Двадцать лет назад Эйем был просто лучезарным – улыбка рассудка почти не сходила с его лица. Теперь она видела его глазами людей в суде: турист, симпатичный, хоть и растрепанный, но в то же время человек, который казался измотанным и вполне мог страдать от какой-то формы кризиса среднего возраста или наркотической зависимости.

Около дюжины репортеров с интересом подались вперед.

«В любой момент, — сказал клерк, — справа подъедет белый фургон «Хонда». В этой машине находилось устройство. Она припаркована в переулке, граничащем со штаб-квартирой партии, — он сверился со своим блокнотом, — Народной партии за единство, которая и стала целью нападения».

Фургон появился справа, но сначала его задержала группа молодых людей, переходивших улицу, а затем двое мужчин, толкавших тележку, нагруженную мешками с орехами и фруктами и какой-то плитой. Из-за водительской стороны высунулась рука и лениво помахала; отблеск света на лобовом стекле не позволял разглядеть лицо, когда машина поворачивала. Фургон въехал в переулок и припарковался, но водитель обнаружил, что не может открыть дверь достаточно широко, чтобы выйти, и был вынужден дать задний ход, а затем снова припарковаться. Вскоре из тени появился коренастый мужчина в солнечных очках и кепке. Он остановился в пятне вечернего солнца, потер предплечья, взглянул вниз по улице и не спеша побрел прочь.

На ближней стороне улицы полицейский развернулся, чтобы смотреть на Эйем, которая указывала на книгу и кивала. Теперь она поняла, что он имел в виду книгу как подарок. Детектив, казалось, был ошеломлён, поднялся, пожал ему руку, затем вернулся на своё место и начал листать то, что, как она поняла, было тонкой книжкой в мягкой обложке.

Несколько секунд ничего не происходило, затем Эйм сунул руку под пиджак, достал телефон и позвонил, казалось бы, не набирая номер. В этот момент на другой стороне улицы показалась свадебная церемония: за молодожёнами – красивой парой мулатов – следовали дети и около двадцати гостей. Оркестр из пяти музыкантов замыкал шествие. Вскоре они исчезли из кадра. Она оглянулась на Эйма, который закончил разговор и убирал телефон в пиджак.

Он говорил не больше тридцати секунд. Вздрогнув, она вспомнила его неожиданный звонок в одну из суббот января – первый с тех пор, как они поссорились и окончательно расстались. Это было на выходных, и она поехала --">