Анастасия Константиновна Дока - Колыбель для ласточки (СИ)

четверо подтверждали собственные догадки, основываясь на вчерашних размышлениях, припоминали общение с отдыхающими, узнавали новые факты — искали того самого.

Первый начал сомневаться насчёт Третьей. Во-первых, она, как назло, сменила чёрный пиджак на синий свитер. Но знать о его подсказке никак не могла. Во-вторых, он узнал про отдыхающую здесь женщину до жути боящуюся собак. А раз «боится собак» на первом месте, должно быть, это главный признак. Новенькая тоже боялась их, но только больших, а эта — всех. В-третьих, у новенькой были волосы до плеч, а у трусихи — до лопаток, и приехала та на самой заметной машине: чёрной «БМВ» с белым тигром. В итоге оставался только знак бесконечности, но… Ещё был мужчина из номера «8». «Восьмёрка» тоже могла быть бесконечностью. И об этом мужчине было мало что известно. Пока.

А время уходило. Первый мог не успеть.

* * *

Второй убедился в своей правоте.

Почти.

Человек из девятого номера имел красный диплом, его сбила машина, но он не помнил во сколько лет — и это смущало. Может в 15, может в 16. Он не любил весну, носил чёрные футболки и кольцо. Всё совпадало! Но он приехал на автобусе.

Второй находился в раздумьях.

* * *

Третья всё больше боялась за собственную жизнь. На нервах даже пролила сок на пиджак: пришлось надеть свитер, синий, мешковатый, хотя чёрный пиджак больше соответствовал общей атмосфере. Да и был сексуальнее. Подчёркивал грудь. Но о какой, к чёрту, сексуальности можно думать, когда всё указывает на тебя?

Возникла мысль: сбежать. Уехать. И делать это надо было срочно, но… за пять часов до СОБЫТИЯ, ради которого они здесь собрались, произошло знакомство с отдыхающей. Та любила пиджаки, всегда завтракала в номере: в своём или чужом. И постоянно ела мармелад. Цитрусовый. Она была жутко неграмотной, и, наверно, не окончила институт, общаться с ней не доставляло никакого удовольствия. Зато она стала отличным вариантом. Вариантом, требующим детального изучения.

Только время поджимало.

* * *

Четвёртый участвовал не первый год и не мог понять: как он так просчитался?! Тот парень не любил чтение, знал два иностранных языка, прибыл сюда на авто три дня назад, тащился от весны, но… Но носил обувь 42 размера!

Четвёртый понимал: возможность выиграть утекает. Нужно срочно действовать. Пусть даже не так осторожно.

Ему нужен был этот приз.

* * *

Глубокой ночью раздался настойчивый звон: колокольчик на стойке администратора. Любой мог подойти и ради забавы позвонить. Колокольчиком часто баловались дети.

Но не этой весной.

Звон означал сигнал завершения. А затем…

Душераздирающий женский крик разбудил всех, кто ещё спал. Он выдернул отдыхающих из кроватей и потащил к бару. Над человеком склонилась помощница администратора. Маска страха изуродовала её лицо.

По данным экспертизы смерть наступила в результате асфиксии, причина — аллергия на кунжут. Аллергия, о которой никто не знал.

Случайность.

Несчастная случайность.

Умерший носил смешной хвостик длиной до плеч, до семи лет боялся собак и любил верхнюю одежду чёрного цвета. Прибыл сюда на машине — его подвёз Третий участник, на внутренней стороне двери номера была каракуля, сделанная красным фломастером, похожая на знак бесконечности. Нарисовал какой-то ребёнок, а уборщица не заметила. В 16 лет его сбила машина, он отделался сильным испугом. Любил весну, как и многие люди, закончил институт с красным дипломом и носил кольцо. Не на пальце. В кармане. Так было проще заводить интрижки. Мужчина любил цитрусовые, носил пиджаки, но не в этом месте; часто сидел в беседке, завтракал в номере; какое-то время его воспитывала бабушка. Он не любил чтение, знал два языка, прибыл сюда три дня назад, и у него был 43 размер ноги.

Это был Четвёртый.

Глава 2

Ника любила весну и любила цветы. Все, без исключения. Она приходила в дикий восторг от пахучих лилий, роскошных роз и скромных ромашек; улыбкой встречала шапочки цветов астры, стройные гладиолусы и пышные пионы. Максим знал, она обрадуется и быстро вянущей сирени, и полевым лютикам, и обыкновенному клеверу — букетик последнего он дарил, когда им обоим было всего по восемь лет. С радостью она принимала и мимолётную красу одуванчиков и даже веточки с нераспустившейся сиренью.

Его Ника была удивительной.

Сегодня --">