Валерия Вербинина - Статский советник по делам обольщения

работаем с вами вместе! А идея со шкафом оказалась просто великолепной…

– Могу себе представить физиономию российского императора, когда он узнает, в какую историю вляпался один из его сановников, – с притворной грустью проронил Галлен. – Негативы у вас с собой?

– Разумеется, как мы и договаривались… Вот они.

Галлен одобрительно кивнул:

– Вы на славу потрудились, мой дорогой Пино. Поэтому справедливость требует, чтобы я вас вознаградил.

Он поднялся и подошел к висящей на стене очаровательной картине Фантен-Латура^[1], изображающей букет сирени в прозрачной вазе. Зная, что Галлен не любит, когда на него смотрят в этот момент, Пино отступил к окну и сделал вид, что рассматривает сад. Хозяин дома кинул быстрый взгляд через плечо и открыл сейф, помещавшийся в стене под картиной.

Когда Пино вновь повернулся, на столе лежала увесистая пачка денег, а фотографий и негативов след простыл. Улыбаясь, Галлен вернул картину на место.

– Вот и все, – сказал хозяин дома.

– С вами чертовски приятно иметь дело, – не удержался Пино, пряча деньги. Считать их он не стал – по своим прошлым махинациям с Галленом фотограф знал, что тот никогда не станет надувать сообщника, который не попытается обмануть его самого. Даже у мошенников есть свой кодекс чести; проблема лишь в том, что он распространяется лишь на крайне ограниченный круг людей.

– Могу сказать то же самое о вас, мой дорогой Пино, – отозвался Галлен спокойно. – Хотя я и не верю в дружбу, любовь и прочую чепуху, о которой пишут романисты, все же с удовольствием выпью за дружбу с вами. Идемте. Антуанетта, должно быть, уже накрыла на стол.

Они перешли в столовую, где служанка заканчивала расставлять бокалы. Пино поглядел на нее и вздохнул. Она была старая, кособокая и хромая, а бородавок на ее лице было больше, чем звезд на небе. Фотограф не мог взять в толк, почему Галлен, который благодаря темным делишкам, которые он обтяпывал, имел доход больше, чем какой-нибудь герцог, держал у себя это уродливое создание.

– Можете идти, Антуанетта, – распорядился хозяин дома. – Дальше мы справимся сами.

– Сегодня хорошая погода, – невпопад ответила служанка.

– Антуанетта! – Галлен повысил голос. – Ступайте!

«Пародия на женщину» – как про себя определил Пино старую служанку – низко поклонилась, тряся головой, и заковыляла к дверям.

– Должен вам признаться, – не удержался фотограф, – я не совсем понимаю… – Он оборвал себя и поморщился. – Впрочем, это, конечно, ваше дело…

Галлен, мельком взглянув на него, переключился на стоящую на столе бутылку, с которой бережно стряхнул остатки пыли.

– Шампанское наполеоновского времени, – негромко пояснил он. – Не Наполеона Третьего, заметьте, а Первого…

– Бог мой! – Пино подпрыгнул на стуле. – Но ведь оно стоит огромных денег!

– Разумеется, мой дорогой друг, – усмехнулся хозяин дома. – Стал бы я поить вас каким-нибудь дрянным винишком…

Негромко хлопнула пробка. Забыв обо всех служанках на свете, Пино жадно следил за тем, как шампанское, почти не пенясь, лилось в высокий, стройный, как балерина, бокал.

– Ну что, дорогой мсье Пино, за нас…

– За нас!

Звон бокалов, легкая пауза, заполненная разве что одобрительным причмокиванием.

– Восхитительно!

– Совершенно ни на что не похоже!

Глаза у мошенников заблестели. В эти мгновения «жердь» и «колобок», с такой легкостью разрушавшие чужие судьбы, казались почти похожими на обычных людей.

– Так вот, по поводу Антуанетты, – начал хозяин дома, глядя сквозь бокал на окружавшую их мебель палисандрового дерева. – Я уже давно заметил, что она вам не нравится.

После глотка такого шампанского Пино был готов простить своему сообщнику не только Антуанетту, но и весь сонм смертных грехов, а также бессмертных. Однако фотограф пересилил себя и попытался придать лицу заинтересованное выражение.

– Дорогой Галлен, не думаю, что я имею право… И вообще, мне трудно представить себе мужчину, которому бы могла понравиться… гм… подобная особа.

– Она служит у меня двенадцать лет, – продолжал Галлен, не обращая никакого внимания на неуклюжую попытку собеседника оправдаться. – Конечно, когда я увидел ее впервые, я подумал примерно то же самое, что думает любой мой посетитель, который приходит в этот дом. Но у нее оказались превосходные рекомендации, и --">