Наталья Николаевна Александрова - Закат на Босфоре

— Зачем ты шум поднял? — обернулся крепыш на выстрелы. — Тише, тише надо.

— Он бы сам начал сейчас палить, — недовольно ответил сутулый, — да никому сейчас и дела нет, все уже только и думают, как на пароход удрапать.

Ольга Павловна, вжавшись в диванные подушки, дрожала мелкой дрожью, глядя на страшных гостей огромными от ужаса лиловыми глазами. Она не могла кричать — горло ее перехватил спазм. Коренастый направился к ней, деловито потирая руки и приговаривая:

— Вот и правильно, барынька, вот и молодец, не нужно нам крику этого, все одно никто не поможет, только народ перебаламутишь. А так — все чин чином, ни стуку ни грюку…

Он подошел к Ольге Павловне, схватил ее за горло сильными короткопалыми руками и резко сдавил. Ольга Павловна захрипела, ее глаза помертвели и заволоклись белесой смертной поволокой… В горле хрустнуло, и крепыш оттолкнул ее, как сломанную куклу.

— Вот как, — повернулся он к напарнику, — видишь как надо, все по-тихому. А то — стрельба, шум…

Сутулый смотрел на дверь. В дверях стояла Ираида Петровна. В вытаращенных глазах ее изумление уступало место ужасу. Она раскрыла рот, так что видны были два ряда лошадиных зубов, и дышала, как рыба, вытащенная на берег, — глубоко и часто. Коренастый крепыш, который считался в маленькой группе старшим, одним прыжком подскочил к двери и схватил Ираиду Петровну за руку.

— Молчать! Тише!

Ираида громко сглотнула, закрыла рот, облизнула губы и проскрежетала:

— Что… что вы с ними сделали? Зачем это?

— Что надо, то и сделали, — грубо ответил сутулый убийца. — А ты молчи, пока…

Он, повинуясь взгляду коренастого, прикусил язык.

— Что вы, Ираида Петровна! — преувеличенно любезно заговорил тот, оттесняя Ираиду от входной двери. — Это дело теперь до вас некасаемо. Вы свое задание выполняете, а мы — свое. Вам приказано было доставить этих двоих в Ялту и поселить в клоповнике этом, который гостиницей называется, — вы доставили. А у нас — другой приказ…

— Но мне говорили, что они похитили важные документы, что их допросят и отберут бумаги, а самим позволят уехать из Ялты… — Женщина лепетала бессвязно и вдруг умолкла, сообразив внезапно, как просто ее провели.

— Э, госпожа хорошая! — махнул рукой коренастый. — Ты дуру-то не валяй! Мало что тебе говорили! Что хотела слышать, то и говорили. А теперь дело сделано, и ты получаешься сообщница…

— Но я не хотела…

Сутулый даже плюнул от злости и направился было к Ираиде, но тут дверь осторожно отворилась, и на пороге появился мужчина. Он аккуратно притворил за собой дверь и обвел глазами комнату. Ираида окаменела. Она смотрела на вошедшего, и внезапно как будто свет вспыхнул у нее в мозгу. Она поняла, для чего месяц назад пришли к ней в дом трое и представились товарищами ее племянника, от которого она не имела вестей с восемнадцатого года, знала только, что он воюет на стороне красных. Они сидели долго и пили чай с принесенным сахарином. Они показали записку племянника, где он просил доверять подателям письма. Они долго уговаривали Ираиду помочь им, и в конце концов она согласилась, потому что не хотела подводить племянника и потому что остатки белых эвакуировались и нужно было налаживать отношения с новой властью. И вот чем все закончилось. Она, сама того не желая, привела двоих доверившихся ей людей в эту гостиницу, как скот приводят на бойню.

— Почему она здесь? — спросил вошедший коренастого убийцу, как будто Ираида Петровна была неодушевленной вещью.

Ираида почувствовала, как холодный ствол «нагана» уткнулся ей в бок. Все тело мгновенно прошиб холодный пот, она пошатнулась и схватилась руками за стенку. Уши заложило, как ватой, и она не расслышала нескольких тихих слов, которыми обменялся вошедший мужчина с крепышом. Но ей не надо было слышать, при взгляде на вошедшего мужчину на нее снизошло озарение.

— Сядьте, Ираида Петровна, — он подошел к ней и отвел рукой «наган» сутулого, — сядьте и ничего не бойтесь. Конечно, я понимаю, вы взволнованны, да и обстановка в комнате не очень приятная, но вы женщина сильная, возьмите себя в руки. На войне как на войне! — Он произнес эту фразу по-французски, причем Ираида совершенно машинально отметила хорошее произношение.