Сергей Юрьевич Соловьев - Свадьба и лишний покойник в могиле

итальянских тканей.

Юйлань

Кухарка только кивала, делала умное лицо и поддакивала. Разбиралась она в этом совсем несильно, да это её хозяйке было и неважно, главное, что нашёлся благодарный слушатель. Сергей Петрович, к примеру , выдерживал минуты три таких бесед, не больше.

Правда, сейчас, полицейский чиновник был во флотском мундире, при кортике. Имел право – не был уволен, а лишь находился в бессрочном отпуску после ранения. Не просто морской офицер- а участник войны, сражался в Порт- Артуре.

Сергей Петрович Стабров

Мундир был ослепительно белого цвета по летнему времени. Сказать честно, эту красота была только пошита в ателье месье Пьера на Кузнецком мосту, и то, исключительно по настоянию Юйлань. Ценник там мог напугать любого человека со слабыми нервами.

Морской офицер должен давать пример подчиненным в трудную минуту- но сейчас капитан Стабров чувствовал себя хуже, чем во время сдачи экзаменов в Морском Училище. Рука сама тянулась к коробке с манильскими сигарами, но тут раздался спасительный звонок телефонного аппарата. Полицейский чиновник встал, сделал значительное лицо:

– Стабров у аппарата!

– Сергей Петрович, срочно. Сейчас за вами автомобиль приедет, – говорил сам Аркадий Францевич.

Аркадий Францевич Кошко был начальником Сыскной полиции Москвы, а значит и Стаброва Сергея Петровича, полицейского начальника московского округа.

– Да я сегодня в 19 часов уезжаю. Я же вам докладывал, вы согласились, подписали мои отпускные документы, – чуть напрягся Сергей Петрвич.

– Так я помню, да. Там дел часа на два, не больше. Сейчас за вами автомобиль приедет. Очень не надолго.

– Хорошо, Аркадий Францевич.

Сергей положил трубку, и встретившись глазами с Анной, и едва не обжёгся- её чёрные глаза словно стали просто пылающими углями. Он поспешно отвернулся, надел фуражку, и глядя в сторону медленно произнёс:

– Я скоро вернусь. Служба! – закончил он, и пожав плечами нарочито неторопливо вышел из квартиры.

Полицейский чиновник затем, когда его не видели, поспешно спустился по лестнице, и во дворе уже стоял новенький полицейский автомобиль, гордость сыскной полиции. И рядом расхаживал Еремей, одетый в кожаную куртку, кожаную фуражку, галифе и хромовые сапоги, наслаждался вниманием кухарок, служанок и дворника Акимова. Стабров подождал немного, не желая портить радость Гвоздёву. Недавно выучился Еремей, и из извозчиков вышел в шофёры. «Старательный всё же оказался юноша» – как подумал Сергей Петрович.

– Поехали, Еремей, – отчётливо произнёс Стабров.

– Сделаем, ваше благородие! – и водитель надвинул на глаза очки с кожаными наглазниками.

Два оборота кривым стартером, машина затарахтела. Шофёр не удержался, и нажал пару раз на клаксон. Публика дома на Большом Каретном была в полном восторге!

– Да чего случилось то? – спросил в нетерпении Стабров, – дело интересное, или так?

– Да недалеко здесь, Минаков попросил. Мол, без вас просто никак. Дело наиважнейшее.

Гуляющие по Петровскому бульвару дамы с кавалерами оборачивались вслед автомобилю с сидящим в нём импозантным морским офицером. В Москве флотские были всё же редкостью, как и гвардейские офицеры, и пользовались немалым успехом в обществе.

Но, в тишине и покое Сергей Петрович успел наконец, раскурить свою «Манилу» и уже с удовольствием сидел на удобном диване авто.

– Чего, опять купчины свой гонор показывают? – всё гадал Стабров.

– Да нет, просто момент интересный, как Девяткин выразился.

Тут уж отпускник призадумался. «Дело образуется, кажется интересное, если Андрей Сергеевич так считает» – как подумалось в эту секунду офицеру. Но вот, машина пронеслась в начало Петровки, дом 2, с шиком влетела во двор, так что городовой еле успел лихо козырнуть.

Во дворе прогуливался Девяткин, в лёгкой летней костюмной паре, и такой прямо модник, завёл себе и французское конотье. Давно уже был Стабров знаком со своим сотрудником и не жалел об этом. Работали с ними над такими делами, и самое последнее, когда удалось взять налётчиков с поличным, так Андрей Сергеевич проявил --">