Наталья Николаевна Александрова - Перстень Калиостро

у нее прямо на лестничной площадке какие-то типы отобрали пенсию. Тамара не растерялась, вошла в квартиру, потому что ключи у нее были в потайном кармане пальто, сразу же позвонила в милицию, подробно описала там грабителей — те, видно, решили, что бабка со страху их не запомнит, и не очень скрывались. И можете себе представить наше изумление, когда через два часа трое милиционеров на машине торжественно привезли Тамаре ее сумку. Правда, пенсии в сумке не оказалось, зато было пенсионное удостоверение и паспорт, поэтому Тамара Васильевна очень обрадовалась и прониклась уважением ко всем сотрудникам нашего славного 52-го отделения милиции.

Значит, я набрала номер и, на мой взгляд, весьма толково объяснила дежурному, по какому поводу звоню. Тот, однако, меня не понял, вернее, понял, но не правильно: он решил, что я его разыгрываю. Он заговорил со мной на повышенных тонах. Я тоже вышла из себя. В последнее время меня может вывести из себя любой пустяк, а тут все-таки труп в собственной прихожей. Точнее, труп-то я восприняла спокойно. Потому что он лежал себе и молчал, но вот когда на меня повышают голос, я реагирую неадекватно.

Дежурный наконец понял, что я не шучу, и сказал, что они приедут как только, так сразу. Я опять позвонила Тамаре Васильевне. Сказала, чтобы она ни в коем случае не выпускала Лешку, пусть хоть привяжет его к ножке кровати. Тамара по моему голосу поняла, что случилось несчастье, но расспрашивать не стала, поинтересовалась только, как я. Я ответила, что пока ничего.

За что уважаю Тамару Васильевну, так это за ее нелюбовь к сплетням. Она не сидит с бабками на лавочке у парадной и вообще с ними не знается. И со мной тоже разговаривает только на отвлеченные темы, в душу не лезет. Неплохая старушенция!

Труп в коридоре мне очень мешал, потому что приходилось все время мимо него протискиваться — то по телефону позвонить, то в туалет, то руки помыть. Милиции все не было, и мне вдруг пришла в голову мысль, что же, собственно, этот тип делал в моей квартире? Кто его убил и почему? Если это грабитель, то что у меня можно взять?

И я наконец сообразила пройти в комнаты и посмотреть, что там происходит. Квартирка у меня маленькая. Одна комната проходная, потом идет комната, где спит Лешка, а в углу есть еще маленький закуток, называемый «тещиной» комнатой. Тещи у нас там нет, а стоит старый бабушкин комод. И в этом комоде в самом нижнем ящике лежала раньше одна вещь, которая была единственной ценностью в моей квартире. С замирающим сердцем я вошла в «тещину» комнату.

Все ящики комода были выдвинуты, и среди кучи старых Лешкиных штанишек и рубашек, которые я помаленьку извожу на тряпки, валялся его шерстяной носок, в который я прятала вещь. И что бы вы думали? Носок оказался пустой, но вещь лежала тут же, на виду, никуда не делась.

Все деньги, которые у меня на данный момент были, я носила с собой в кошельке.

В секретере лежали паспорт и Лешкино свидетельство о рождении, а также абсолютно ненужное мне теперь свидетельство о браке.

Но вот остальные вещи в секретере все были перевернуты. Откровенно говоря, лежало там у меня всякое барахло: старые фотографии, Лешкины рисунки, его поздравительные открытки, которые он сам разрисовывал мне к Восьмому марта, — и вот все это было разбросано по комнате. Нижнее отделение секретера, где хранились Лешкины книжки, тоже все было выворочено. Книжный шкаф в проходной комнате носил явственные следы погрома, как это я сразу не заметила.

Больше того, две коробки из кладовки тоже были вынуты и раскрыты, а ведь в них хранились только зимняя обувь и мои старые коньки. Пока я в недоумении стояла над всем этим безобразием и пожимала плечами, раздался звонок в дверь.

— Милиция! — зычно крикнули с лестницы. — Открывайте! — Как будто не слышали, что я и так уже открываю.

Вошли двое: один молодой, здоровый, толстый даже, рожа красная — кирпича просит. Второй постарше, похудее, но тоже противный. Пахло от него кислым запахом дешевых сигарет. Этим запахом пропиталось у него все: одежда, волосы, даже лицо было какого-то табачного цвета.

— Ну, — спросил мордатый, не поздоровавшись, — что тут у тебя?

Я молча посторонилась. Они прошли в прихожую, тот, что постарше, протиснулся мимо трупа, присел на корточки и заглянул в лицо. Потом он поморщился, подхватил труп под мышки и постарался перевернуть.

Вот оно что! Раны на левом боку я не разглядела, но сквозь распахнувшуюся куртку было видно, --">