Наталья Николаевна Александрова - Три мужа и ротвейлер

наблюдательный пункт у окна. Таким образом она все обо всех всегда знает и, что характерно, охотно своими знаниями делится. И как-то само собой у меня с языка сорвался вопрос, кто же такая эта женщина в шикарном сером пальто, да одна ли живет, и почему никто не видит ее лица?

— Вот, в самую точку попала! — зашептала Раиса Кузьминична. — Живет одна, очень уединенно, ни с кем не общается. Да ведь она совсем недавно сюда въехала, уже после того, как Валентин Сергеевич преставился. — Раиса перекрестилась. — А ни с кем не дружит, потому что лицо изуродовано сильно, в аварию она попала, все лицо изрезано было стеклами.

— Да что вы говорите? — воскликнула я.

— Все точно, она специально и квартиру купила здесь, чтобы в незнакомом доме поселиться, чтобы никто не знал.

— И гуляет одна в парке…

— Вот именно! — обрадовалась Раиса.

— А что ж, никого у нее нет из близких?

— Вот про родных не знаю, — неохотно призналась Раиса, — врать не буду…

— Н-да, и сильно изуродовано лицо-то?

Такая женщина элегантная…

— Уж не знаю, а видно здорово, раз ни с кем не общается.

— Раиса Кузьминична, а откуда вы все это знаете? — не удержалась и полюбопытствовала я, но тут же поняла, что допустила вопиющую бестактность.

В самом деле, ведь не придет же мне в голову спрашивать фокусника, где он прячет голубей и кроликов, когда показывает зрителям пустую шляпу? И пока Раиса оскорбление поджимала губы, я протащила Горация в свою квартиру.

* * *

Все говорят, что выгляжу я на тридцать пять, но я-то знаю, что мне скоро сорок.

И еще много людей про это знают. Но в этом доме, доме Валентина Сергеевича, я живу недавно, поэтому смело могу надеяться, что соседи считают меня моложе, чем я есть.

Валентин Сергеевич Запольский был мужем моей матери. Я не могу назвать его отчимом, потому что женился он на маме, когда я уже была замужем за Артемом, так что вместе мы никогда не жили. Отца я помню плохо, мы жили с мамой вдвоем, пока мне не исполнилось семнадцать. И мать не решила, что настало ей время заняться своей личной жизнью. В доме замелькали поклонники, потому что мама была женщиной привлекательной даже в возрасте, как мне тогда казалось, а ведь ей было всего сорок, как мне сейчас…

Я была занята учебой и своими ухажерами, а мамулины поклонники понемногу отхлынули, осталось двое. Один — Игорь, кинорежиссер, творческая личность… Невероятно талантлив, — шептала мама, — и потрясающе хорош. Не скрою, было в нем что-то такое — мужественный профиль, открытая обезоруживающая улыбка, но я никак не могла отделаться от мысли, что все свои благородные позы он репетирует по утрам перед зеркалом, а все экспромты придумывает заранее. Я точно уверилась в своей правоте, когда как-то во время ужина пролила Игорю на брюки горячий чай. Он вскрикнул, сумел сдержать готовое вырваться неприличное слово, но во взгляде не осталось ничего благородного, и улыбка напоминала волчий оскал.

— Глупости, — возмущалась мать, когда вечером я поведала ей результаты своих наблюдений, — что же ему надо было плясать от радости, что ты его обожгла?

Дело было не в горячем чае, просто от неожиданности Игорь забыл про лицо, и сразу же проступило его хамское нутро.

— Ерунда! — сердилась мать. — Ты просто ревнуешь и не хочешь, чтобы рядом со мной был приличный человек.

Я возразила, что как раз этого-то я и хочу и поэтому настоятельно рекомендую ей приглядеться ко второму кандидату, которым и был Валентин Сергеевич. Человек он был очень приличный, воспитанный, образованный — профессор, между прочим, в Технологическом институте, но, как считала мама, обладал очень большим недостатком — был старше ее на десять лет.

«Ты хочешь, чтобы я похоронила себя со стариком!» — кричала мать "Тогда скажи ему об этом прямо, — ехидно возражала я. — Зачем ты его мучаешь?

Бережешь на черный день?"

Но она, что называется, как с цепи сорвалась. Мама никогда не была легкомысленной, просто, как я сейчас понимаю, ей нравилось такое состояние, когда ухаживают, говорят комплименты, ей хотелось оттянуть окончательный выбор. И чтобы присутствие Валентина Сергеевича в нашем доме обрело какой-то смысл, она предложила ему позаниматься со мной химией.

Я в то время заканчивала последний класс и собиралась поступать в университет на филологический факультет. Почему-то если ребенок не успевает по физике и математике, принято называть его истинным гуманитарием. В нашей --">