Людмила Васильевна Ситникова - Не откладывай убийство на завтра

вперед!

Проклиная все на свете, Копейкина поплелась в ванную. Парамаунт бежал впереди, требуя утренней порции корма.

– Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме еды?

Перс развалился на полу и мяукнул, давая понять, что на данный момент его волнует лишь пустая миска.

– Подождешь, мне надо в душ, мамочка сегодня едет на съемку.

Стоя под теплыми струями, Катарина чувствовала, как остатки сна постепенно улетучиваются, уступая место страху. В голове стучала одна мысль – почему она вчера не смогла отказать Таньке?

Потягивая крепкий кофе, Катка размышляла: в чем, собственно, предстать перед очами режиссера? Наверняка они там все одеты с иголочки, будет просто неприлично показаться в столь звездном месте, облачившись в джинсы и водолазку. Метнувшись к шкафу, она начала осматривать свой гардероб. Каждая вещь отбраковывалась сразу, как только Катка представляла рядом с собой знаменитых актрис.

– Господи, мне нечего надеть, я не могу там появиться, как задрипанка какая-то!

Обвиняя во всех этих несчастьях Таньку, Копейкина наконец остановила свой выбор на бежевом брючном костюме.

– Классика всегда в моде, почти беспроигрышный вариант.

Следующие полчаса ушли на наведение марафета, пятиминутный аутотренинг, и в четверть седьмого новоявленная актриса вышла из дома.

К великому ее счастью, пробок на дорогах не наблюдалось. Вероятно, в это время суток большинство людей только поднимаются с кроватей и топают в ванную. Несмотря на страх и нарастающее волнение, настроение ее чуточку улучшилось. Катарина пришла к мысли, что, возможно, Татьяна права, глупо переживать из-за пустяков, в конце концов, это не смертельно.

Подъехав к студии, она увидела машину Карповой.

– Катка, молодец, не опоздала, – Таня чмокнула подругу в щеку.

– Старалась.

– Отлично выглядишь.

– Старалась.

– Да что ты заладила – старалась-старалась, нервничаешь?

– Танюш, не то слово!

– Перестань, все будет о’кей!

– Мне вообще все происходящее кажется нереальным: я – в сериале, кому рассказать, не поверят.

– Поверят, когда увидят тебя на экране. Ты еще автографы раздавать будешь, попомни мое слово.

– Что мне делать-то надо?

– Ничего, иди со мной и перестань наконец трястись.

– Тань, а Лилиана Серебрякова там будет?

Карпова усмехнулась:

– Конечно, а как же иначе, она играет мою мать.

Ката поежилась.

– А Любомир?

– И Круглов будет, и Стальмакова, всех увидишь, пошли.

Копейкина поспешила за Татьяной. Вот сейчас она увидит их, людей, которым поклоняются миллионы! Тех, чьи фотографии собирают тинейджеры и о ком с восхищением говорят люди старшего поколения.

– Ты смотрела сериал, признайся честно? – спросила Татьяна, на ходу прикуривая тонкую длинную сигарету.

– Ну… пару раз телевизор включала.

– Пару раз, – передразнила Карпова, – можно и почаще смотреть, как-никак у тебя там подруга играет.

– Ты же в курсе, я не любительница мыльных опер, мне больше по душе детективы, ох… – Ката замерла на полуслове.

– Что с тобой?

Не в силах вымолвить ни слова, Катка кивнула головой. Проследив за взглядом подруги, Татьяна презрительно хмыкнула:

– Явилась, сучка!

– Таня!

– Я почти сорок лет Таня, а эту гадину ненавидит вся съемочная площадка, такую дрянь еще поискать надо.

Копейкина как завороженная смотрела в сторону автостоянки. Из роскошной иномарки вышла, хотя вернее будет сказать выплыла Нателла Стальмакова. Звезда, имя которой не сходило с полос печатных изданий все последнее десятилетие, Стальмакова была звездой в прямом смысле этого слова. Штурмовать кино-Олимп она начала, будучи пятнадцатилетней девушкой, и с тех пор для миллионов почитателей имя Стальмаковой стало символом неувядающей красоты вкупе с высоким профессионализмом. Нателла была божественна! Великолепна! Красива! Несколько лет тому назад по одному из центральных каналов показывали празднование пятидесятилетнего юбилея Стальмаковой, и актриса выглядела настолько юной, что лишь сумасшедший мог поверить в истинность этой круглой даты. В прессе частенько проскальзывали слухи об очередной подтяжке или липосакции, к которым прибегала Стальмакова, но, поверьте, оно того стоило. Сейчас, в свои пятьдесят пять, Нателла выглядела максимум на сорок. Худенькая, невысокого роста, она казалась настолько хрупкой и воздушной, что, казалось, достаточно одного дуновения ветерка, и Нателла переломится пополам. Ярко-красные губы ее --">