Дарья Александровна Калинина - Муха с татухой

своими обследованиями частенько оказывался в больницах, и мама всякий раз ударялась в панику. Марго уже устала психовать вместе с ней и дала себе слово воспринимать все мамины возгласы хладнокровно.

Но на сей раз все оказалось гораздо хуже.

— Женя попал в аварию!

Теперь уж Марго испугалась:

— Боже! Это серьезно?

— Еще как! Серьезней не бывает. Он в реанимации. При смерти. Прилетай!

— Но я…

— Есть у тебя сердце, в конце-то концов! — закричала мама. — Прилетай немедленно! Попрощайся со своим братом! И с похоронами мне поможешь, если что. На Лану никакой надежды в этом плане нет, она совсем расклеилась.

И мама повернула смартфон и показала невестку, которая сидела у белой больничной стены, сама такого же цвета.

Марго сперва не узнала Лану. Затем присмотрелась и ахнула. Лану было просто не узнать. Плечи у женщины опустились. Голова поникла. По лицу текли слезы.

— Ты видишь, в каком она состоянии! Разве будет мне от нее помощь?

Если бы не это, Марго бы еще подумала. Ее мама очень часто преувеличивала степень опасности, грозящую ее близким. Поэтому до тех пор, пока Марго не увидела Лану, она еще сомневалась, лететь ей или не лететь. Но, увидев, сомневаться перестала. Лана была не из тех женщин, которые льют слезы попусту. За все время их общения Марго не могла припомнить ни единого случая, когда бы она видела Лану в слезах. И подыграть маме Лана тоже не могла, слишком кровопролитная война велась между этими двумя женщинами, чтобы они были способны к сотрудничеству. Вид убитой горем Ланы лучше всяких маминых заклинаний подсказал Марго, что нужно мчаться покупать билеты на самолет.

И вот теперь она летит, и сама не знает, что ее ждет после приземления.

Когда она садилась в самолет, Женька был еще жив. Но мама сказала, что ближайшие часы решат участь ее брата, жить ему или умереть.

— Ты когда лететь будешь, помолись. Врачи говорят, его спасет только чудо.

— Почему я? А ты?

— Я на земле, ты — в воздухе. Чью молитву там наверху скорее услышат?

Марго хоть и сомневалась, что это так работает, исправно молилась всю дорогу домой.

Увы, чуда не случилось. Женька скончался почти в ту самую минуту, как нога Марго ступила с трапа самолета на родную землю. И как раз в тот момент, когда Марго парилась в душном накопителе в ожидании, когда таможенники налюбуются на фотографии в документах других пассажиров и примутся за ее паспорт, позвонила мама.

— Ты уже прилетела? — спросила она у дочери.

И когда Марго ответила утвердительно, воскликнула:

— Ну, зачем ты так поспешила!

— В смысле?

— То не летела, а то сразу примчалась.

— Мама, но ведь Женька… Ты сама сказала, чтобы я немедленно прилетала.

— Ах, да не слушай ты меня. Я сама не в себе, просто не понимаю, что говорю.

И мама бросила трубку, оставив Марго в смятении чувств.

С одной стороны, голос у мамы звучал бодро, а с другой, что за странный звонок? Мама вроде бы даже недовольна тем, что дочь прилетела домой.

Марго позвонила Лане. Та сперва не брала трубку, потом перезвонила сама.

Лана была немногословна:

— Все! Кончено! О-о-о! Бедный Женя! Бедный мой муж!

— Умер?

— Да! Только что!

У Марго подкосились ноги. В голове зашумело. Перед глазами запрыгали красные точки, которых становилось все больше, они сливались в одно пятно, которое закрывало все вокруг.

Марго еще успела подумать, как будет неловко грохнуться в обморок при всех, как вдруг поняла, что падает. Но в ту же минуту чьи-то заботливые и сильные руки подхватили ее, подняли и перенесли куда-то в сторонку. Тут откуда-то дул ветерок, можно было дышать. И немного придя в себя, Марго получила возможность рассмотреть своего спасителя.

Ну, что сказать? Он был хорош. И широкоплеч. И еще у него были густые каштановые волосы даже на вид очень мягкие и светло-карие глаза, которые сейчас участливо смотрели на нее.

— Вы как? Вам лучше?

Марго подумала и кивнула:

— Спасибо.

Хотя какое там лучше! Марго вспомнила, что ей только что сказала Лана и вновь почувствовала дурноту. Она бы с удовольствием еще поговорила с этим человеком, может быть, даже попросила бы его немножко ее проводить, потому что все еще ощущала слабость и понимала, что приступ может в любой момент повториться, но этого не случилось.

— Серж! Сережа!

Из толпы махала рукой высокая --">