Евгений Петрович Кузнецов - По поручению редакции

компенсируя моральный вред, причиненный мне на редакционном задании в универсаме, получить хороший гонорар, почет, славу… Но, как оказалось, вместо вознаграждения и признания меня ждала неприятная новость – увольнение. Понятное дело, я смягчаю. Неприятностью это не назовешь – это была настоящая трагедия, катастрофа, крах надежд и навсегда загубленная карьера молодого, подающего надежды журналиста.

Не успел я зайти в редакцию, где сегодня было непривычно тихо и каждый сидел на своем месте, понуро таращась в монитор, ко мне сразу же подскочила бухгалтерша-кадровичка, схватила за локоть и потащила к двери с табличкой «Офис». Я уже не сопротивлялся… я знал: будет только хуже, а итог все равно один. С кислой физиономией я послушно поплелся за ней.

Когда мы вошли в ее кабинет, бухгалтерша отпустила мою руку, молча обошла стол, кряхтя села, порылась в ящике стола, достала что-то оттуда и, чуть склонив голову набок, укоризненно уставилась на меня. Достаточно изучив каждую пору на моем лице, каждое пятнышко на одежде, она покачала головой, глубоко вдохнула и выдохнула:

– Нда…

«Ну вот опять…» – подумал я и обреченно потянулся к пряжке ремня.

Продолжая буравить меня взглядом, одновременно морща нос, выпячивая нижнюю губу и вытягивая физиономию, бухгалтерша протянула мне трудовую книжку. Затем снова шумно втянула носом в отвислые груди добрый кубометр воздуха и, с паровозным шипением, выдохнула его обратно:

– Нда-а-а…

Вторично совершив газообмен, бухгалтерша тяжело поднялась, красноречивым жестом проводила меня к выходу и, ткнув пальцем в спину, выставила за дверь, напутствуя громким хлопком. Не понимаю почему, но никаких объяснений, не говоря уже о гонораре, я так и не получил, кроме вздохов и странных взглядов. И Шефа я, кстати, почему-то так и не увидел.

«Наверное, похмелье», – догадался я.

Тяжелые мысли угнетали, и я спустился в буквальном смысле ниже некуда – случайно нажал в лифте на кнопку подвала… и бездумно вышел. Лифт ушел… а мне пришлось пешком подниматься в холл. Не успев стать привычным, психоделический узор из черных и белых плиток на ступенях лестницы невыносимо раздражал и без того истощенную за трехдневное заточение в офисе директора универсама нервную систему. Массивная дверь гостиницы «Континенталь» сочувственно скрипнула напоследок и, подпружиненная, придала мне под зад ускорение.

Я мгновенно очутился в весне моего счастливого, беззаботного детства: воздух был наполнен звонким щебетом птичек, согрет солнечным светом и напоен пьянящей свежестью раннего майского утра – разительный контраст с прокуренной и пропитанной тошнотворными алкогольными парами вперемешку с приторным парфюмом атмосферой взрослой жизни. Голова мгновенно закружилась, и я, ослабший в коленях, присел на ступеньку перед входом.

Постепенно мысли прояснялись, и приходило осознание всего произошедшего. Чисто машинально перелистывая потрепанную трудовую книжку, я наконец смирился с действительностью:

«Ну и пёс с ним… Нечего расстраиваться, что моя журналистская карьера рухнула, даже не успев начаться, – философски решил я, – ведь я все равно работал в издательстве не журналистом, а курьером. Вот только как теперь все это объяснить маме?!»

И как раз именно в этот момент из кармана раздалась знакомая мелодия мобилки – мне звонила мама… И откуда только она все узнает?!

– Сёмочка, ты, главное, не переживай, – сходу принялась утешать меня мама, – тьфу на это издательство. Двоюродная племянница жены Эдуарда Петровича – Раиска – работает в банке, и им как раз нужен способный сотрудник. Я уже договорилась: в понедельник у тебя будет новая работа.

Как говорится, если мама решила, что Сёма должен быть хорошо устроен – Сёма будет хорошо устроен. Даже наша персидская кошка Буба понимает это и с мамой никогда не спорит.

***

Евгений Кузнецов: «По поручению редакции»

Для лиц старше 18 лет. В соответствии с ФЗ 436.

Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

--">