Анна и Сергей Литвиновы , Марина Серова , Татьяна Витальевна Устинова , Евгения Михайлова , Екатерина Николаевна Островская , Людмила Мартова , Рина Осинкина - Лучшие хвостатые сыщики

запирала калитку, а парочка ходоков поджидала на дорожке, идущей вдоль домов и коттеджей.

Подтрусив к Валерии и приветствовав ее кратким «тяф», он продолжил шарить неподалеку, обнюхивая обломки кирпича, сухие ветки, обертки от печенья и чипсов. Заметив неприятную проплешину у него за ухом, Лера с опаской поинтересовалась:

– Лишай?

Любовь Матвеевна со вздохом ответила:

– Глафира.

– Это как это? – изумилась Валерия.

Глафирой звалась дикая утка, на которую Любовь Матвеевна натолкнулась еще по весне, прогуливаясь по бережку речки Панкратовки. Утка грустно и обреченно сидела под кустом боярышника, вытянув под неестественным углом ярко-розовую перепончатую лапку.

Соседка принесла пострадавшую домой, вправила лапку и даже наложила шину. К середине июня Глафира смогла встать на крыло и улетела к товаркам, которые водили хороводы в местных водоемах, однако отсутствовала недолго. Вечерять и ночевать прилетала обратно, оценив преимущества безопасного сарая по сравнению с гнездом в камышах, а также корма – собачьего.

– Тугарин только подошел к миске, а эта мегера его как щипнет клювом! Клок шерсти выдрала, злюка! Песик прям заплакал! Я ее прогнать хотела, а потом, думаю – нет, голубушка, посиди под запором, на овсянке и воде. А то ишь, повадилась тугаринов корм кефиром запивать. Еще и хулиганит.

– Это вы для красного словца про кефир сказали? – посмеиваясь, уточнила Валерия.

– Почему – для красного? Для обычного, черно-белого. Тугрик кефир любит, и Глафира полюбила. Я так мыслю – от зависти.

За разговором, в котором дед Спиридонов участия не принимал, они подошли к его усадьбе. Забор вокруг нее хоть и скособочился, и калитка хоть и закрывалась сикось-накось, но изба впечатляла кряжистой основательностью, навевая ностальгическую грусть своей патриархальной красотой.

Обаяние старины развеивалось на заднем дворе, замусоренном и неопрятном. Поленница дров, разъехавшихся в разные стороны, ржавые ведра, корыто, а на задках – отхожее место из почерневших от времени досок да щелястый сарай.

Домашней скотины Спиридонов не держал, но сарай выглядел, как курятник. В этом продуваемом всеми ветрами строении хранились изумительные вещи: деревянная колыбель, изготовленная – если навскидку – в начале двадцатого века, детские санки с высокой спинкой, тоже деревянные и такие большие, что хоть гнедого запрягай, прялка и, наконец, сундук. Это был всем сундукам сундук

– с массивными дубовыми стенками, окованными металлическими полосами, с тяжелой покатой крышкой, которая в настоящий момент сундук прикрывала лишь отчасти. Плотно закрыться ей мешали человеческие ноги, по колено высовывающиеся наружу, и мертвенно-восковая рука с зажатым в безжизненных пальцах белым носовым платком.

– Ой, мамочки! – зажала рот ладошкой Любовь Матвеевна.

Дед Спиридонов удрученно хрюкнул, да и Валерии тоже стало не по себе.

Один лишь Тугарин не утратил песьей жизнерадостности. Он деловито и с интересом обежал сарай по лабиринту тесных проходов, заинтересованно обнюхивая встречающиеся предметы, а затем запрыгнул на бортик сундука. Похоже, что собирался сигануть внутрь, поближе к мертвяку.

– Тугарин! Фу! – панически вскричала Любовь Матвеевна, а Валерия, ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво проговорила:

– Как-то неправильно реагирует на покойника Тугрик, вы не находите? Если я не ошибаюсь, он выть должен или хотя бы рычать.

– Значит, это заблуждение, – потерянно проговорила соседка и, повернувшись в сторону родственника, тем же тоном произнесла: – Миша, ты влип.

– Заблуждение? Надо проверить, – решительно сказала Лера и направилась к сундуку.

– Подменили! Труп был! Его подменили! – горячился дед Спиридонов пятью минутами позже.

– Ах ты, старый дурень! – укоризненно восклицала Любовь Матвеевна. – Радоваться должен, что манекен тебе подсунули, а ты чушь несешь. Устроил кипиш на пустом месте, занятого человека отдел оторвал!

– Тебя что ли?

– Валерию Львовну! Но меня тоже!

– Да какие у вас, глупых девок, дела!

Валерия, дождавшись паузы в перебранке, сказала примирительно:

– Все нормально, Любовь Матвеевна. Все нормально, Михаил Иванович. Мы выяснили, что это чья-то дурацкая шутка, и в полицию звонить не обязательно.

– Как не обязательно, если я знаю, кто это все устроил? – возмутился Спиридонов. – Это ж ухари с двенадцатого --">