Маргарита Эдуардовна Южина - Мастер-класс от курицы-соседки

Маргарита Южина Мастер — класс от курицы — соседки

Глава 1

— … За легкомыслия порыв мой страстный, который ночи мрак тебе открыл! — Джульетта, которой по всей видимости, давно перевалило за пятьдесят, так отчаянно выкидывала руки к нарисованной луне, что зрители всерьез опасались, что толстые руки оторвутся.

— Клянусь тебе священною луной… — Ромео тоже был не первой свежести. Голос артиста дрожал, дребезжал, куда-то пропадал, а потом появлялся с неуместным повизгиванием. — Что серебрит…

Что было дальше, зрители не услышали. На сцене раздался заливистый лай, а затем к артистам любительского театра «Магомед» выскочил небольшой белый песик и кинулся на псевдо-Ромео.

— Что серебрит цветущие… Да твою мать! Уберите эту шавку!.. — пытался не выпадать из роли артист, но у него не совсем получалось. — Цветущие деревья!.. Блин! Чья собака?

— О, не клянись луной непостоянной… На мою собаку не ори! Гриша! Ко мне! Быстро в гримерку!.. О, не клянись луной… а, я это говорила… Ага… Чтоб и твоя любовь не изменилась!..Гриша! Ко мне! Быстро ко мне, паразит такой!.. Ромео! Я уже сказала — чтобы твоя любовь не изменилась, чего молчишь-то?

— Да я вообще не буду работать в такой обстановке! — взвился актер, отрывая от своей штанины пса. — Мария! Убери псину! Павел Георгиевич! Да сколько ж можно! Айй, блин, он прокусил кальсоны и уже… Машка! Собаку убери!

Занавес рухнул и тем самым спас не только штаны Ромео, но и органы актера. — Марья! Это ты собаку притащила?! — раздался грозный рык режиссера.

Пышная дама, которая только что играла юное дитя Джульетту, сиганула прямо с бутафорского балкона на сцену и мигом поймала собачку:

— А что такого? — вопрошала она, округляя глаза. — Значит, Наталья может своего сына на спектакль приводить, потому что ей не с кем его оставить, а я…

— Так там сын! — возмущался режиссер. — Понятное дело, что мальчику одному дома страшно!

— Мальчику, на минуточку, тридцать лет! — яростно выкрикивала Мария. — А вот моей собачке всего шесть лет, и ему страшно!

— А у тебя собака! И вообще!..

— И вообще — продолжала Мария. — Наталья приводит своего олуха, потому что вы его папаша, алименты не платите и пусть все видят, что…

— Я?! — до глубины души возмутился режиссер. Причем, все уже давно знали, что сын Натальи от него, но впервые это было озвучено! Весь город, понимаешь ли, молчал, а эта… Тоже мне! Ермолова! Великая актриса выискалась! — Мой олух?! Да я… вы уволены!!! Немедленно же!

Все это действие проходило прямо за кулисами, а зритель, который ни куда не собирался уходить, все это великолепно слышал. И последняя фраза была принята свистом и улюлюканьем. На это как-то надо было реагировать. Поэтому занавес опять раскрыли и Мария, псевдо-Ромео и режиссер вышли к зрителю на поклон.

— Ах, ты ж сволочь! — вскинулась одна из зрительниц и понеслась прямо на режиссера.

Чего думать — это была его супруга, все это знали, включая зрителя, поэтому зал разделился на две половины. Одна половина скандировала:

— Ло! Ви! Ло! Ви!

А другая же свистела и улюлюкала:

— Беги, Пашка-а!! Беги-и-и!!

Мария Игоревна Ведрищева сидела у себя на кухне, шумно пила чай и скорбно закатывала глаза к потолку.

Театр «Магомед» был любительским. Его организовал когда-то один из богатых жителей города. Сначала он хотел открыть конюшню, но потом решил, что в городе не хватает культуры и открыл театр. Назвал его в честь себя любимого. Потом этот единственный ценитель культуры и духовного благосостояния города сел за какие — то махинации, а театр так и остался. Городок был маленький, никаких развлечений здесь отродясь не водилось, поэтому люди помимо работы полностью отдавались двум страстям — театру и преступлениям. Театр посещала вся городская элита. Это было, как бы, правилом хорошего тона. Да и где еще можно было показать новые наряды, роскошные машины или замысловатые украшения. Был, правда, в городке еще и Дом Культуры, но тот регулярно горел. И что только местные пожарники не делали, чтобы языки пламени не рвались в этот культурный очаг, ничего не помогало. Горел, зараза, в конце каждого квартала, полугодия и в конце года. Кто его знает, почему. Но люди к этому привыкли и в определенные дни уже сносили к дверям Дома культуры ненужную мебель, старые кресла, поношенную одежду и даже годовые отчеты. И в определенное время пламя сжирало все. --">