Мария Мусина - Квадратные метры хитрости

Та быстро выяснила, что право собственности на элитную квартиру перешло от гражданина Н к гражданину Красавину О.Н. на основании решения Замоскворецкого суда. Все очень просто. Ловкость рук и никакого мошенства! Гражданин Красавин обратился в суд с исковым заявлением к гражданину Н вполне законно – на основании части 3-й статьи 551-й Гражданского кодекса, согласно которой в случае, когда одна из сторон сделки уклоняется от государственной регистрации перехода прав собственности на недвижимое имущество, суд может вынести решение по требованию другой стороны. То есть гражданина Красавина. То есть передать недвижимое имущество гражданину Красавину.

При этом у суда первой инстанции не возникло вопросов к гражданину Красавину О.Н. – где, например, совершалась передача денег (может быть, предположим, в подворотне). И, разумеется, суд не счет нужным поинтересоваться, почему гражданин Н три раза не явился в суд. Не явился и не явился. Суду-то какое дело?

Адвокату удалось отменить решение суда первой инстанции. Статус-кво в отношении московской недвижимости был восстановлен. Однако поползновения гражданина Красавина в отношении квартиры гражданина Н продолжались. Красавин регулярно незаконно менял в квартире замки, а также вывозил из нее дорогостоящую технику.

Тогда-то адвокат Замятина и обратилась в «Чистую воду». Ирина Осокина, движимая жаждой восстановления справедливости в части наказания негодяя, установила, что в производстве Мосгорсуда находятся еще 5 дел, в которых истцом является Красавин. И все по тому же поводу – иску по «уклонению от регистрации».

Используя программу распознавания лиц, Ирина Осокина установила, что гражданин Красавин О.Н. ранее носил фамилию Синицын и уже был однажды судим за мошенничество в городе Волгограде и даже отсидел по этому поводу 5 лет.

Все это дало основания адвокату Замятиной обратиться в компетентные органы с требованием завести уголовное дело по факту мошенничества гражданина Красавина О.Н. После долгих проволочек дело было возбуждено, но ровно никаких действий компетентные органы по нему не предпринимали…

В процессе изложения этой запутанной истории Ира почти пришла в себя. Это выражалось в частом употреблении слова «блин» вместо нецензурщины. Когда Ирка в себе – она все же избегает материться. Памятуя о том, что леди все же не матерятся, как биндюжники. А Ирка все время норовила закосить под леди. Обычно это ей дается с большим трудом и неистовой концентрацией воли. И я заключила: Осокина сейчас уже обрела способность к самоидентификации. От сердца отлегло. О чем я и не замедлила сообщить подруге, возможно, конечно, не в самых деликатных выражениях:

– Все это замечательно! Но ты мне не могла все это завтра рассказать? Зачем ты меня выдернула из дома ночью?

Ирка уставилась на меня, как на ненормальную:

– Ты что, не поняла?

– Что? Что ты развила бурную деятельность и решила поведать мне об этом, когда все приличные люди спят?

– О! – воздела Ирка глаза к потолку моей машины. – Господи, за что? Если за то, что я в седьмом классе укусила училку химии – то это я давно уже искупила – путем многочисленных страданий моей жизни.

– Можно подумать, ты с тех пор не грешила, – возмутилась я Иркиному лицемерию.

– Может быть, и грешила. Но уж точно не нагрешила на такую черствую подругу. Ты еще не поняла? На меня наехала мафия! Квартирная!

– О!

– Вот именно! Мне труп подбросили!

– О! Так рассказывай!

– А я что делаю?

– Надо с самого главного начинать!

– Блин, ты меня еще редактировать будешь! Когда я в таком состоянии и обстоятельстве!

– Прости!

– И что, ты действительно думаешь, что я могла тебя вызвать ночью просто так, без острой необходимости? – Ирина попыталась открыть дверь машины на полном ходу.