Владимир Александрович Сковородко - Последняя афера

один на один с чудовищем в замкнутом, тесном пространстве, приводили в глубокий ужас. Желание броситься прочь с криком о помощи секунда за секундой становилось все менее преодолимо. Паника окончательно охватила его. В глазах начало темнеть. Прозвучал сигнал, предупреждающий о закрытии дверей, и сердце сжалось до резкой боли в груди. Он уже почти ничего не видел. Между дверцами оставалось лишь несколько сантиметров, когда в щель резко проникла чья-то рука. Грек дернулся от испуга. В лифт зашли две девушки из соседнего офиса. Почувствовав тошноту, шатаясь, будто вусмерть пьяный, он быстро выбрался обратно на площадку. Согнувшись почти пополам, он принялся жадно глотать воздух, как дышит вынырнувший, едва не захлебнувшийся в воде человек. Обретя способность видеть, Грек поднял голову, чтобы посмотреть на того мужчину, пока лифт ещё не уехал вниз. Испуганные девушки что-то говорили ему, но он ничего не слышал. В ушах звучал лишь звонкий писк.

"Все хорошо": разгибаясь в стоячее положение, тяжёлым умирающим тоном прошептал Грек. Разглядеть мужчину за спинами дам он не успел, двери лифта закрылись.

Отдышавшись и придя в себя, Грек направился вниз, на выход, на этот раз отдав предпочтение лестнице. Он быстро вышел из здания и яркий солнечный свет ослепил глаза.

– Что так долго? – нервно спросил Олег.

– Извини. Мне вдруг стало плохо. – отчитался Грек, пытаясь отыскать взглядом того мужчину среди людей.

Олег резко изменился в лице, приняв роль заботливого родителя.

– Ты весь бледный. Что случилось? С тобой все нормально?

– Да-да. Уже лучше. Может, давление подскочило.

– Может, – протянул тот в ответ, – Я однажды потерял сознание прямо в автобусе, когда возвращался домой после работы. Ни с того ни с сего.

– Ужас! – актерски воскликнул Грек, словно услышав ужасную новость. На самом же деле ему было совершенно безразлично, мысли его были заняты незнакомцем с лифта, – Ну, все же обошлось? – с тем же безразличием спросил он.

– Да, мне повезло. Пассажиры, ехавшие в том же автобусе, оказали первую помощь и вызвали скорую. Очнулся я только в больнице. Врач сказал, что это было вызвано сильным стрессом.

Они прошли по тротуару и остановились у проезжей части. Загорелся зелёный свет. В это же мгновение бесчисленная толпа людей ринулась вперёд на противоположную сторону. Оттуда им навстречу со стремительной скоростью шагала другая, не менее устрашающая своей массой толпа. Наблюдая сверху, можно было бы подумать, что сейчас произойдёт нечто похожее, как если бы две огромные волны цунами столкнулись лоб в лоб. Но этого не произошло. Напротив, пешеходы, будто сотню раз отработавшие этот манёвр всем составом, лихо просачивались между друг другом один за другим. И уже через четыре секунды от этого огромного скопища людей в центре проезжей части остались лишь невидимые следы фантомов, плавно тянущихся за своими телами.

Грек и его коллега в ритме окружавшей их толпы двигались в сторону кафе, по пути, не сменяя темы, делясь всеми травмами и болячками, скопившимися с детства по сегодняшний день, как мальчишки, которые хвастают своими шрамами на теле, описывая произошедшее в ярких красках, привирая действительность.

– Однажды мне приснился сон, – начал Грек, – будто бы я опаздывал на работу. У нас была запланирована какая-то важная конференция, которую ни в коем случае нельзя бы было пропустить. Что-то очень важное. И я решил поехать не на метро, как обычно, а на такси. Я поймал машину, а водитель – афроамериканец. И ни слова по-русски.

– Тут уж, скорее, узбек, – подметил Олег.

– Ну, точно. И вот, мы тронулись, я ему показываю куда ехать, где сворачивать, а потом вижу, на светофоре следующего перекрёстка горит красный, я кричу, стой, остановись, дурак, а он ещё быстрее начал разгоняться. Я смотрю в зеркало и вижу, что у него нет глаз, представляешь? А потом он поворачивается ко мне, улыбается своей белоснежной афроамериканской улыбкой и говорит по-русски: "Тебе привет от него". Я его спрашиваю: "От кого?" – и тут же сбоку в нас врезается огромная фура, мы отлетаем, переворачиваемся в воздухе и с грохотом падаем на асфальт, – Грек хлопнул ладонями, показывая, насколько жёстко было падение, – Скрежет металла, гул, звон битого стекла, а я чувствую, что мне зажало ногу. Потом присматриваясь и

--">