Ольга Юрьевна Степнова - Уж замуж невтерпеж

оптимистично заявила она, едва смогла говорить. Она по-прежнему запрещала называть себя бабушкой и мечтала сделать пластику. Она просила меня выщипывать ей брови и подкрашивать губы, потому что пока плохо владела руками, а выглядеть старым паралитиком не хотела. Вечерами Ива так трещала с подружками по телефону, что поверить в то, что совсем недавно она только мычала, было невозможно.

– Лорка! Не реви, – сказала она, как только смогла более-менее членораздельно говорить. – Грипп проходит, и это пройдет.

– Будешь за мной ухаживать, – довольно злорадно добавила она, на удивление чисто произнеся эту фразу.

Ваську она любила. И Васька ее любил. Иногда мне казалось, что я нужна им только для того, чтобы постирать, погладить, сварить обед и пополнить семейную казну необходимыми рублями. Когда я отдала Ваську в садик, он весь первый день прорыдал в голос. Вечером воспитательница заявила мне, недовольно поджимая губы:

– Какой у вас мальчик избалованный! Весь день плакал и требовал киви. Так и проорал до вечера: «Хочу киви! Хочу киви!»

– Да не киви он хотел, а к Иве, – объяснила я ей. – Так зовут его бабушку.

– Во детки пошли! – возмутилась воспитательница – Бабок по именам кличут! А вас он как зовет?

– Мама, – вздохнула я. – Впрочем, иногда Лора.

Простоватая воспитательница закачала неодобрительно головой. К недостатку воспитания и образования ей досталось еще и полное отсутствие чувства юмора.

– Во народ! – фыркнула она. – Бабки на шпильках шляются, накладными ногтями детей царапают, когда одевают! А мамаши...

– Что мамаши? – металлическим голосом перебила я ее.

– Мамочки как девочки, – сбавила она тон.

Я кивнула, простила, но она не выдержала:

– Вы все-таки ребеночка экзотической едой не перекармливайте. Свекла и морковь – самые полезные фрукты в нашем часовом поясе.

...Я положила манку на тарелку и полила сверху клубничным вареньем.

– Ма! – прибежал Васька. – Я принес Иве судно, и она дала мне десять рублей. Я его помыл, и она дала еще десять. Теперь у меня двадцать рублей и я смогу поиграть в клубе на компьютере!

– Отвратительно! – поморщилась я.

– Что?

– Отвратительно брать деньги за то, что помогаешь человеку. Особенно, если ты этого человека любишь.

– Отвратительно не брать.

– Что ты имеешь в виду? – я застыла с тарелкой в руках.

– Отвратительно не брать деньги у человека, которого любишь, если он от всей души их предлагает. Ива бы сильно обиделась, ма! Она специально от пенсии немножко откладывает себе под подушку. Для меня.

– Ты должен помогать Иве бесплатно! – крикнула я.

– Это не плата, ма, – набычился Васька. – Это не плата. Это копеечка любви. Капелька! Она же не двадцать тыщ мне отвалила!

– Тьфу!

Ваську стало невозможно воспитывать. На любую мою мораль он с ходу сочиняет свою. Как правило, такую, на которую трудно возразить. Ну что я могу сказать на то, что он взял не плату за услугу, а копеечку, припрятанную для него Ивой с пенсии? Она знает, что у Васьки почти не бывает карманных денег.

– Ма, а еще я починил Иве колокольчик, и она дала мне еще двадцать рублей. Так что сегодня я смогу поиграть на компьютере не час, а два!

Он добился того, что это его сообщение я проглотила молча.

Когда я вошла к Иве, она по-прежнему рассматривала узоры на темном окне.

– Лорка! – сказала она. – Нужно постирать шторы. По-моему, они очень грязные.

– А по-моему, нет. И потом, мы же все равно их никогда не закрываем!

– Так я и знала, – забубнила мама, – что если я заболею, мне никто не...

Я быстренько бухнула на нее накроватный столик, на него поставила тарелку с жидкой манной кашей, политой клубничным вареньем, заскочила на стул и стремительно начала снимать шторы. Если Иву осенит еще какая-нибудь идея, я опоздаю на свою новую работу. Сегодня мой первый рабочий день. Чтобы устроиться на нее, я прошла три тяжелейших собеседования, какие-то мудреные тесты, обошла трех конкуренток, поэтому опоздание было бы недопустимым.

– Лорка! – снизу подала голос Ива. – Меня тошнит он одного вида этой манки. Может, дома есть еще какая-нибудь еда?

– Конечно, мамочка! – крикнула я, едва не свалившись со стула. – Есть гречка, борщ, пельмени в морозилке, варенье, соленые огурцы, печенье и немного конфет. Да, и еще горчица!

– Тащи конфеты, – сказала Ива. – И, пожалуйста, не называй меня мамочкой! Или ты --">