АМ Бэридж - Глаза в глаза

виду редакторов. Да, прав директор, полное отсутствие воображения пошло бы сейчас только на пользу.

Хьюстон еще раз отвернул кресло, теперь парижский маньяк находился у него с одного бока, остальные убийцы — с другого. Затем достал блокнот и принялся писать: «Могильная тишина. Зловещее молчание восковых убийц. Я — словно на океанском дне, надо мной многокилометровая толща воды. Глаза доктора Бурде — глаза гипнотизера. Если на них не смотришь, эти убийцы начинают дви...»

Он захлопнул блокнот и быстро оглянулся. Какое-то шестое чувство сообщило ему об опасности. Первым в глаза бросился «его благородие» Лефруа, его чванная улыбка словно говорила: «Нет, любезнейший, это не я».

Понятно, не он; разумеется, все дело в нервах. Но стоило Хьюстону отвлечься на леди Томпсон, и Криппен вновь переменил позу. И не только он, другие тоже включились в эту игру. Вон тот неизвестный красавчик — прежде он держал в кармане правую руку, а теперь держит левую!

Реймонд поднялся с кресла. Все, хватит! Он уходит. Боже, он в очередной раз провалил дело!

Но... тут же опустился обратно. Нет, это лишь минутная слабость. Тут дело верное, и он его сделает. Он должен заработать деньги! И этим чучелам он не по зубам! Нервы, нервы, просто расходились нервы!.. Но какая страшная тишина, она и впрямь давит, как многокилометровая толща воды...

Хьюстон опять повернулся вместе с креслом и наткнулся на острый взгляд доктора Бурде. Но это был лишь отвлекающий маневр, Реймонд резко глянул через плечо и чуть было не поймал Криппена на месте преступления: тот собирался подмять руку!

— Слушайте, сволочи, шевельнется кто, зашибу на месте! — прошипел журналист.

И тут же, опомнившись, тяжело помотал головой. Нет, нужно уходить! В конце-то концов, впечатлений на статью он набрался — даже с избытком. А в «Утренних новостях» и знать не будут, что он просидел в подвале лишь полночи. Главное, чтобы репортаж был захватывающим. Но директор музея? Вдруг ему не понравится, что журналист сбежал до срока? Ведь охрана доложит, во сколько ушел ночной посетитель. И тогда — прощай пять фунтов! Нет, уходить нельзя. Как там дома, как Роза? Спит? Или ночь тянется для нее так же мучительно долго, как и для него?

Бедная Роза, сколько ей пришлось вытерпеть? Кто он. Реймонд Хьюстон? Заурядный лондонский журналист, немножко таланта и ни на грош удачи. Однако он живой человек, ходит, дышит, мыслит, а эти уроды, кто они? Да никто! Несколько прутьев, немного воска, два метра тряпья. Изображают из себя убийц, хотят запутать его, не дать написать репортаж, который ему так необходим!

И тут Реймонд увидел, что доктор Бурде переступил на месте раз, переступил другой, слегка присел, выпрямился. Он разминал ноги!

—  Ты!.. — выкрикнул Хьюстон, и голос его сорвался.

В ужасе, не в силах даже шевельнуть пальцем, он смотрел, как француз сделал в его сторону один шаг, и другой, и третий...

4

Доктор Бурде, остановившись возле самого кресла, произнес:

— Добрый вечер! — и, приветливо улыбнувшись, продолжил на хорошем английском языке с легким акцентом: — Это чистая случайность, что мы встретились здесь. Я уж думал, что эту ночь проведу в одиночестве, пока из слов милейшего директора не понял, что вы пришли разделить со мной мое уединение. Нет-нет, не шевелитесь и даже не пытайтесь, господин директор абсолютно прав: я неплохой гипнотизер, говорить и двигаться вы будете лишь с моего соизволения. Нет, я не восковая фигура, хотя любезный директор и назвал мое изображение их маленьким шедевром, я доктор Бурде, живой и настоящий.

Он уселся на подлокотник кресла и принялся растирать бедро.

—  Извините, ноги затекли. Вероятно, вам интересно, какие обстоятельства привели к нашей встрече? В силу некоторых причин я вынужден был поселиться в Англии. И вот не далее как несколько часов назад неподалеку отсюда я столкнулся с полицейским, который внимательно оглядел меня и вроде бы захотел взять у меня интервью, но скромность увлекла меня прочь. Так я попал в этот подвал, но полиция могла появиться здесь в любую минуту. Но вот передо мной явился я сам собственной персоной, и меня осенило. Я крикнул: «Пожар!» — все бросились к лестнице, я же стянул с «доктора Бурде» этот плащ, быстро надел его и, затолкав «шедевр» под помост, занял его место. Но тревога быстро улеглась, вереницы зевак снова потянулись в подвал, так что мне пришлось провести весьма утомительные часы. Лишь --">