Чон Ючжон - Хороший сын, или Происхождение видов

просто лежи! Ведь это расплата. Расплата за то, что ты самовольно перестал принимать лекарство, предотвращающее припадки.

«Прекращение приема лекарства» было для меня сладостным дождем, который орошал мою жизнь-пустыню. И пусть, переживая страшную бурю припадка, я время от времени должен был платить за эту свободу. Все мои чувства, мысли и видения в тот момент предвещали скорый разгул стихии. Беспорядочные галлюцинации — так это можно назвать по-научному.

Нет гавани, где можно было спрятаться от бури. Ничего не оставалось, как ждать ее начала. Буря бросала меня, абсолютно беззащитного, во мрак. Учитывая прошлый опыт, очнувшись, я совершенно не помню, что со мной происходило. До пробуждения сознания я нахожусь в долгом глубоком сне. Это похоже на физический труд, нечто такое же простое и интенсивное, после чего чувствуешь себя сильно уставшим, обессилевшим. Конечно, я сам виноват — ведь я прекрасно понимал, что будет, если я прекращу принимать лекарство. Это сродни зависимости — повторяешь опять и опять, прекрасно осознавая, каковы последствия.

Как правило, зависимые люди принимают наркотики ради эйфории, в моем случае все было наоборот. Я должен был прекратить прием лекарства, и тогда через некоторое время наступало время магии. Побочные эффекты — головная боль и шум в ушах — исчезали, мое восприятие становилось очень острым. Нос улавливал малейшие запахи, точно я обретал обоняние пса. Мозг работал как никогда быстро, и я воспринимал мир больше интуитивно, чем сознательно. Я чувствовал себя хозяином своей жизни. Мне казалось, что все люди находятся в моей власти.

Конечно, были и кое-какие неприятные моменты. Мама и ее сестра были мне неподвластны. Моя жизнь напоминала подушку, на которой уселись две эти женщины. Попросить их убрать свои задницы не было никакой возможности. Я мог с большой долей вероятности предположить, что бы произошло, если бы мама увидела мой припадок.

Как только я бы очнулся, она сразу отвела бы меня к своей сестре, известному и авторитетному психиатру, главному врачу детской клиники и по совместительству моему лечащему врачу. Тетя смотрела бы мне в глаза и дружелюбно пытала бы меня вопросами, пока я ей не отвечу. Почему ты прекратил принимать лекарства? Я смогу тебе помочь, только если ты мне все честно расскажешь. Если уж говорить начистоту, честность не самое главное мое достоинство, я вообще к ней не стремлюсь. Я предпочитаю практичность, поэтому ответил бы так. Совсем вылетело из головы, и на следующий день я так про него и не вспомнил. Тетя, которая видит весь мир насквозь, вынесла бы вердикт — «намеренное прекращение приема лекарственных препаратов». А судебный исполнитель, моя мама, при каждом приеме пищи заставляла бы меня принимать лекарства в ее присутствии. Она внушала бы мне, какую высокую цену мне придется заплатить за «несколько офигенных дней», давая ясно понять, что, пока я буду вести себя так, я не смогу избавиться от ее задницы, сидящей на подушке.

Ючжин!

Вдруг я вспомнил голос мамы, который услышал перед пробуждением. Он был тихим, как ветерок во сне, но отчетливым, будто хватал меня за руку. Однако сейчас, проснувшись, я не чувствую в доме ее присутствия. Вокруг царит тишина, от которой закладывает уши. В комнате очень темно, значит, пока не рассвело. Если еще не половина шестого, то мама, скорее всего, спит. Тогда я могу успеть перенести припадок втайне от нее, как было накануне поздно вечером.

Все произошло около полуночи. Я стоял, переводя дыхание, у пешеходного перехода недалеко от мола, после пробежки до смотровой площадки «Млечный путь», расположенной в морском парке архипелага. Я каждый раз отправляюсь бегать, когда мое тело переполняют силы и мускулы напрягаются, этот симптом называют «моторным возбуждением», а я называю его «собачьей болезнью». Происходит это обычно глубокой ночью, поэтому я бы выразился еще точнее — «безумное моторное возбуждение».

В этот час дорога была пуста, как и мол. Стоявшая возле перехода уличная палатка-пирожковая «У Ёни» была закрыта. Пристань внизу была полностью скрыта во мраке, а шестиполосное шоссе, похожее на взлетно-посадочную полосу, окутывал густой туман. Дул резкий, свирепый ветер, обычный для приморского города. Стояла зима, но шел сильный дождь. Такую погоду иначе, как ненастной, не назовешь, а я ощущал такую легкость во всем своем теле, словно на улице светило солнце. --">