Хеннинг Манкелль - Китаец

постороннему для семьи, выпало закончить историю. Это наполняло его ощущением собственной важности. Я Жу доверял ему как родному брату.

Издали донесся шум автомобиля. Но направлялся он не сюда. Просто проехал мимо по магистрали. В этой стране, подумалось ему, тихими зимними ночами звуки разносятся далеко, так же, как над водой.

Он осторожно разминал ноги, по-прежнему стоя на опушке. Какова будет его реакция, когда все закончится? Может, в его сознании, в его совести все-таки есть неведомая ему частица? Как знать. Главное, он готов. В Неваде все прошло хорошо. Но как знать, ведь на сей раз задача намного масштабнее.

Мысли бродили в голове. Неожиданно он вспомнил отца, мелкого партработника, которому здорово досталось в годы культурной революции. Отец рассказывал, как ему и другим „приспешникам капитализма“ хунвейбины размалевали лица белой краской — дескать, зло всегда белого цвета.

И сейчас он пытался именно так думать о людях, что находились в этих безмолвных домах. Белые лица, как у демонов зла.

В одном окне погас свет, немного погодя — в другом. В двух домах уже темно. Он продолжал ждать. Мертвые ждали сто сорок лет, ему же досталось всего несколько часов.

Он снял с правой руки перчатку, пощупал меч у бедра. Холодная сталь, остро заточенное лезвие легко может порезать пальцы. Японский меч, случайно купленный в Шанхае. Кто-то рассказал ему про старика-коллекционера, у которого с времен японской оккупации 1930-х сохранилось несколько изумительных мечей. Лю разыскал неприметный магазинчик и, когда меч оказался у него в руках, ни секунды не медлил. Сразу же купил его, потом отнес к кузнецу, который сделал рукоять и наточил лезвие до остроты бритвы.

Лю вздрогнул. В одном из домов открылась дверь. Он поспешно отступил поглубже в лес. Какой-то мужчина вышел с собакой на крыльцо. Лампочка над входной дверью освещала заснеженный двор. Он обхватил ладонью рукоять меча и, прищурясь, следил за собакой. Что будет, если она учует его? Это разрушит все планы. Если собаку придется убить, он не задумываясь так и сделает. Но как поступит мужчина, который сейчас курит на крыльце?

Собака вдруг замерла, потянула носом воздух. На миг Лю показалось, она учуяла его. Но нет, собака снова принялась носиться по двору.

Мужчина подозвал собаку, и оба скрылись в доме. Дверь закрылась. И лампочка над притолокой сразу погасла.

Лю продолжал ждать. Около полуночи, когда во всей деревне светился один-единственный телевизор, он заметил, что пошел снег. Легкими перышками снежинки падали на ладонь. Как лепестки вишни, подумал он. Только снег не пахнет, не дышит, как дышат цветы.

Через двадцать минут погас и телевизор. Снег все падал и падал. Лю достал из нагрудного кармана куртки небольшой бинокль с прибором ночного видения. Поднес его к глазам, посмотрел на деревенские дома. Огни в окнах погасли, лишь кое-где горели наружные лампы. Он убрал бинокль в карман, глубоко вздохнул. Мысленно он видел картину, которую много раз описывал Я Жу.

Корабль. На палубе люди, как муравьи, энергично машущие платками и шляпами. Но лиц не видно.

Лиц нет, только машущие руки.

Он еще немного подождал. Потом медленно пересек дорогу. В одной руке карманный фонарик, в другой — меч.

Приблизился к крайнему дому, у дороги, ведущей на запад. Последний раз замер, прислушиваясь.

И вошел внутрь».

Виви!

Это фрагмент дневника, который вел некто по имени Я Жу. Он услышал этот рассказ от человека, который сперва побывал в Неваде, где убил целую семью, а затем приехал в Хешёваллен. Будьте добры, прочитайте его, чтобы понять все остальное написанное в моем письме.

Никого из этих людей более нет в живых. Но правда о случившемся в Хешёваллене куда масштабнее и совсем не такова, как все мы думали. Я не уверена, что все мною рассказанное можно доказать. Наверно, это невозможно. Точно так же, как я, например, не в состоянии объяснить, почему красная ленточка оказалась в снегу возле Хешёваллена. Мы знаем, кто ее туда принес, но это и все.

Ларс Эрик Вальфридссон, который повесился в камере СИЗО, был невиновен. Хотя бы его родные должны это знать. Почему он взял вину на себя, мы можем только гадать.

Конечно, я понимаю, это письмо спутает вам все расследование. Но ведь мы все в конечном счете стремимся к ясности. И надеюсь, я сумела помочь ее достижению.

Все, что мне сейчас известно, я

--">