Николай Иванович Леонов , Алексей Викторович Макеев - Предатель

заносился – просто ему было гораздо легче, мгновенно все проанализировав, выдать единственно правильное суждение или решение, чем долго и нудно объяснять, как он к этому выводу пришел, особенно, если он не совпадал с мнением руководства. Орлов не в счет – он хорошо знал цену Льву Ивановичу и верил ему на слово абсолютно, но вот остальное начальство!.. Вот уж у кого Гуров со своей независимостью костью в горле стоял! Ну, как какому-нибудь чинуше признать его превосходство над собой? Да легче уксусу выпить! Но приходится терпеть, потому что дела – они разные бывают. Есть такие, что можно и для галочки закрыть как-нибудь, а ведь еще и другие случаются. Где нужно до самой сути докопаться и истинного виновника найти. К кому тогда пойдешь? А к Гурову! И не потому, что, кроме этого тандема Гуров – Крячко, в Главке больше важняков нет, а потому, что они лучшие! Вот и приходилось чинуше свое самолюбие поглубже засовывать. Ну и как при этом не озлобиться? И что уж тогда говорить о рядовых сотрудниках?

– Панкратушка! А в морду не хочешь? – ласково поинтересовался Стас.

– Да пошли вы оба! – с ненавистью бросил тот.

Оторвавшись от косяка, Панкратов направился в сторону кабинета Орлова, не потрудившись даже дверь закрыть, а Крячко недоуменно уставился на Гурова.

– Лева! Он что же, решил, что Петр нас в асфальт закатает или живьем слопает? А может, вообще с вещами на выход предложит?

– В частный сыск пойдем. Один раз у нас это уже хорошо получилось, – напряженно глядя на дверь, ответил Гуров, думая при этом о чем-то совершенно другом, а потом вскочил и со словами: – Нет, здесь что-то не так! – бросился в коридор.

Стас, хоть ничего и не понял, но, свято веря в интуицию друга, рванул следом за ним. И, словно он только и ждал их появления, Панкратов выхватил пистолет и начал стрелять в какого-то только что вышедшего из кабинета Орлова человека в гражданском, с закрытой черным мешком головой, которого сопровождали двое конвоиров – те, что ждали в приемной. Закрыв собой упавшего гражданского, на бедре которого расплывалось кровавое пятно, один из конвоиров, закинув автомат за спину, тащил его обратно в приемную Орлова, а второй вскинул свой автомат, но выстрелить не успел, потому что в этот момент Гуров всем своим весом обрушился сзади на Панкратова. Пистолет у того вылетел, и он, извиваясь ужом, все пытался до него дотянуться.

– Ты что творишь, сволочь? – заорал Крячко, приходя на помощь Гурову.

– Пусти! – хрипел Панкратов. – У них мой сын!

Второй конвоир тоже подскочил к Панкратову и защелкнул на нем наручники. На шум выбежал Орлов и тут же заорал:

– Ты жив? Ранен? Что с тобой? – и обращался он вовсе не к Гурову или Крячко, а к неизвестному человеку.

– Кевлар еще никого не подводил, а вот ногу зацепило, – с трудом прошептал тот и добавил: – Течет твое корыто, генерал! – А потом спросил у своих, теперь уже получалось, что и не конвоиров вовсе, а охраны: – Как вы, ребята?

– Нормально! Наши броники еще и не такое выдерживали! Но синяк останется! – ответил один из них.

– Ну, от синяка не умирают, – заметил раненый.

– Мы срочно к себе, – сказал второй охранник Орлову.

– Так его же хотя бы перевязать надо, – всполошился тот.

– У нас в машине все есть, – отмахнулся парень и кивнул на Панкратова: – Этого мы с собой заберем. Есть у нас к нему вопросы!

– Но наша служба собственной безопасности… – начал было Петр, но охранник невежливо перебил его:

– Да вернем мы вам его, товарищ генерал, – и объяснил: – Просто вы же не знаете, о чем его спрашивать, а мы знаем.

Между тем в коридоре уже собралась толпа офицеров, которые при виде раненого с закрытой черным мешком головой и Панкратова в наручниках недоуменно переглядывались и перешептывались, но, зная крутой нрав Петра Николаевича, ни о чем впрямую спросить не решались. Подошел вызванный одним из охранников лифт, и, когда Орлов собрался войти в него вместе с ними, чтобы при выходе из здания не возникло никаких недоразумений, этот непонятный человек попросил его:

– Ты на мальчишек не сердись! Молодые они еще! Все самоутвердиться хотят! Ничего, со временем повзрослеют!

Лифт уехал, толпа рассосалась, чтобы обсудить произошедшее в кабинетах, вернулись к себе и Гуров с Крячко.

– Лева, как ты все понял? – озадаченно спросил Стас.

– Ave Caesar, morituri te salutant! – объяснил Лев Иванович.

– Ты хочешь сказать, Панкратов, зная, что после такого его или грохнут, или посадят, --">