Евгений Антонович Козловский - Четыре листа фанеры

длины вереница автомобилей, километра не меньше чем на три. Очередь давно превратилась в лагерь. Люди здесь живут: где-то раскинуты тенты, где-то поставлены палатки, малые дети ползают в пыли, еще теплой под ясным солнышком, несмотря на начало октября. Прыгая по ухабам, капитанов «шевроле» не «шевроле», работающий на сей раз локомотивом (ибо тянет за собою прицеп, где устроилась привязанная к бортам растяжками Алинина «Ока»), лихо объезжает многодневную эту очередь. На крыше «шевроле» не «шевроле» – багажник, на котором покачивается привязанная бельевой веревкою инвалидная коляска отца, салон полностью забит разнообразным барахлом, едва оставлено место для самого водителя, Алины и папы с мамою. Возмущенный совок ревет тысячеголосым клаксоном и высылает делегатов под колеса «шевроле» не «шевроле» остановить сукина сына, который хотит быть умней других. Алина взвизгивает, хватает мужа за руку, когда тот или иной делегат возникает прямо перед капотом; держится за сердце отец и строит трагическую мину невинного страдальца; мама закусила губу, побелела, как тогда, в горах. Эти реакции близких переполняют наконец чашу терпения Мазепы. Он на минутку останавливает автомобиль, достает из бардачка синюю проблесковую мигалку, шлепает – на магнитной присоске – на крышу «шевроле» не «шевроле», провод сует в прикуриватель, щелкнув попутно тумблером, включающим скрытую за радиаторной решеткою сирену, которая сперва заглушает, а потом и вполне затыкает клаксоны. Синие сполохи пунктирно мертвят лица наиболее ярых борцов за справедливость.

Растолкав передних очередников, которые, трепеща еще перед атрибутами власти, пятятся и расползаются, словно раки, вываленные из ведра, «шевроле» не «шевроле» выруливает прямо к шлагбауму.

– Тю-у! Бохдан! – узнает капитана капитан-пограничник. – С усим симийством! Ты шо, в отпуск собрався?

– Нет, – отрицательно мотает Мазепа головою. – …^[3]

Словом, пиф-паф, ой-ой-ой!

Магнитогорск – Москва,

февраль 1991 – май 1992

Примечания

1

Был такой анекдот. На колхозном собрании обсуждают, как лучше всего потратить премию от райкома, выданную за досрочное завершение сева: тысячу рублей.

– Какие у кого будут предложения? – интересуется председатель.

После некоторое время продержавшейся вежливой паузы последние начинают из зала поступать.

– Ферма совсем прохудилась, коровы по колено в воде: крышу бы починить.

– Хорошее предложение, – соглашается председатель. – Замечательное предложение. Только боюсь, этой тысячи разве что на лист шифера хватит. А так – хорошее предложение.

– Дорогу сделать. Трактора и те вязнут.

– Хорошее предложение, – снова не спорит председатель. – Замечательное предложение. Только боюсь, этой тысячи не хватит и на тропинку от улицы до правления. А так – хорошее предложение.

Подав еще две-три подобные идеи и получив ответы, аналогичные предыдущим, зал замолкает.

– Ну что ж вы, товарищи? – удивляется председатель. – Смелее, смелее.

И тогда с места поднимается эдакий дед Щукарь и говорит:

– А давайте-ка купим четыре листа фанеры)

– Хорошее предложение, – обескураженно помолчав и даже почесав в затылке, произносит председатель. – Замечательное предложение. Главное – денег может хватить. Только вот зачем?..

(Продолжение анекдота в примечании 2.)

(обратно)

2

Примечание 2

Обещанное в примечании 1 продолжение анекдота.

– Как зачем? – отвечает старик. – Построим ероплан и улетим все отсюда к …еной матери! – И для полной ясности повторяет во весь голос: (Окончание анекдота в примечании 3.)

(обратно)

3

Обещанное в примечании 2 окончание анекдота.

– К…еной матери!

(обратно)
--">