Жорж Сименон - Избранное. Компиляция. Книги 1-102

Одну из деревянных планок оторвали и вынули из нее гвозди.

— Посмотрите сюда…

Но Мегрэ прежде всего бросил взгляд на Пру, который стоял в проеме двери. Лицо любовника стало таким жестким, что комиссар на всякий случай предупредил:

— Эй, там внизу! Будьте повнимательней…

Однако Пру не сделал ни малейшего движения, как того ожидал комиссар. Он застыл на месте и, казалось, у него вовсе не было желания посмотреть на дыру в полу, откуда высовывался какой-то сверток, обернутый в газетную бумагу.

Пока фотограф не сделал снимки, никто ни к чему не притрагивался. В тайнике оказались три пачки купюр до десять тысяч франков. Деньги в одной из пачек, которую взял в руки Мегрэ, были совсем новые и хрустящие.

— Вы хотите что-то сказать, Пру?

— Я ничего не знаю.

— Разве не вы положили деньги в тайник?

— А для чего мне было их туда класть?

— Вы по-прежнему подтверждаете, что в понедельник вечером ваш бывший хозяин ушел из дома с двумя чемоданами, оставив здесь три миллиона франков?

— Мне нечего добавить к тому, что я уже говорил.

— Это не вы подняли линолеум, вынули гвозди из планки паркета и спрятали в полу десятитысячные купюры?

— Ничего не могу сказать больше того, что говорил вчера.

— Может быть, деньги спрятала здесь ваша любовница?

Во взгляде Пру появилась нерешительность.

— Спрятала она их или нет — меня это не касается.

Глава 8

Тон, которым была произнесена эта фраза, и особенно нерешительный в тот момент взгляд Пру надолго запечатлелись в памяти Мегрэ.

В ту субботу свет в его кабинете на набережной Орфевр горел до самого рассвета. В целях предосторожности комиссар посоветовал каждому из любовников взять себе адвоката. Поскольку знакомых адвокатов у них не было, им предложили список, и они выбрали защитников наобум.

Таким образом, все было строго по закону. Адвокат Рене оказался молодым блондином, и она принялась сразу же с ним кокетничать. Адвокат Пру, наоборот, был пожилым человеком, с неумело завязанным галстуком, нечистым нижним бельем, черными ногтями. Говорили, что он целыми днями охотился за клиентами в кулуарах Дворца правосудия.

Десять, двадцать, сто раз Мегрэ задавал одни и те же вопросы, обращаясь то к Рене Планшон, то к Роже Пру, а часто — и к обоим сразу.

На первых допросах, когда обвиняемые сидели друг против друга, они как бы консультировались между собой взглядами. Затем какое-то время их допрашивали раздельно и вновь вместе, и тогда во взглядах у них появилось взаимное недоверие.

Увидев их в первый раз, Мегрэ невольно залюбовался ими и сравнил с парой хищников. Теперь же пары как таковой не существовало. Остались одни лишь хищники, действовавшие каждый сам по себе, и чувствовалось, что при малейшей возможности они были готовы разорвать друг друга.

— Кто нанес удар вашему мужу?

— Не могу сказать. Да и был ли вообще этот удар? Я ушла в спальню до того, как он ушел…

— Но вы же мне говорили…

— Я уже забыла, что говорила… Своими вопросами вы меня совсем запутали…

— Вы знали, что три миллиона находились в комнате вашей дочери?

— Нет.

— Вы слышали, как ваш любовник отодвигал мебель, поднимал линолеум, отрывал планку паркета на полу?

— Меня часто не бывает дома… Повторяю, что ничего не знаю… Можете сколько угодно задавать вопросы, я ничего другого вам не скажу…

— А вы слышали, как грузовик выезжал из двора в ночь с понедельника на вторник?

— Нет.

— Однако ваши соседи это слышали.

— Мне на них наплевать.

Мегрэ сказал неправду, прибегнув к грубой ловушке. Консьержка из соседнего дома ничего не слышала. Правда, ее привратницкая находилась в противоположной стороне двора. Опрос жильцов этого дома тоже ничего не дал.

Что касается Пру, то он упрямо повторял свои показания, которые он дал на первом допросе в полицейском управлении.

— Я уже лег спать, когда он вернулся домой… Рене поднялась с постели и пошла в столовую… Я слышал, как они долго о чем-то говорили… Потом раздались шаги на втором этаже…

— А у дверей вы не подслушивали?

— Если я вам уже это говорил, то, значит, так и было…