Николай Иванович Леонов , Алексей Викторович Макеев - Предсказатель смерти

пространства кабинета занимали кожаный диван, два мягких кресла и журнальный столик между ними. Когда Лев вошел в кабинет, «мозгоправ» мгновенно поднялся с кресла и двинулся навстречу с улыбкой, которая показалась ему настолько отвратительно-слащавой, что он едва сдержал гримасу отвращения.

Сергея Игнатьевича Прохорова Гуров не любил, и за то недолгое время, которое тот успел проработать штатным психологом в Главке, уже успел несколько раз с ним поссориться. Последний раз – год назад, когда проходил аналогичное обследование в этом же кабинете. Правда, обстановка в штаб-квартире психолога тогда была попроще и поскромнее.

– Проходите, Лев Иванович. Присаживайтесь, где вам будет удобно, – радушно проговорил Прохоров, протягивая руку, которую Гуров после секундных раздумий все же пожал.

– Сергей Игнатьевич, может быть, сегодня обойдемся без глупых вопросов и дискуссий из-за них? – без особой надежды проговорил он. – Давайте я распишусь у вас в документах, а вы уж без меня составите отчет и отдадите его своему начальству. Уверяю вас, мое состояние за прошедший год ничуть не изменилось, и нести службу я в состоянии.

– А вот это не очень хорошо, Лев Иванович, если ваше состояние с прошлогоднего обследования не слишком изменилось, – с сожалением в голосе ответил психолог. – У вас уже тогда наблюдались проявления немотивированного деструктивного поведения, а это может отрицательно сказаться на вашей способности выполнять служебные обязанности и создать опасные условия как для вас самого, так и для тех, с кем вы контактируете.

– И насчет немотивированности моего поведения, и насчет того, для кого оно может представлять опасность, я мог бы с вами поспорить, но это бесполезно, – констатировал Гуров. – Да и не мой это курятник. Давайте приступать. Что сегодня будем делать? Дерево вам нарисовать? Стишок прочитать? Песенку сплясать?

– Лев Иванович, что вас так беспокоит? Какая сейчас мысль доминирует? – не обратив внимания на издевку, поинтересовался психолог. – Что вы сейчас, именно в это момент, ощущаете?

– Господи, да это и без психологов-шарлатанов любой понять может, – фыркнул Лев, и Прохоров сделал какую-то пометку у себя в блокноте. – Сейчас меня беспокоит то, что я впустую трачу свое время, и в моей голове доминирует мысль, что того идиота, который придумал заставлять сыщиков проходить ежегодные обследования у «мозгоправов», неплохо бы самого к психиатру отправить. А ощущаю я сейчас лишь разочарование от общения с вами. Этого достаточно? Я могу идти?

– Почему вас так раздражают психологи? – вместо ответа задал новый вопрос Прохоров.

– Сергей Игнатьевич, разве я раздражен? Вы еще раздраженным меня не видели. И не советую доводить меня до такого состояния, – вкрадчиво проговорил Лев.

– То есть вы сами понимаете, что вы способны к деструктивному поведению и в таком состоянии представляете угрозу для окружающих? – спокойно поинтересовался психолог. – Скажите, а вы дружили бы сами с собой?

– Я со своей головой дружу в первую очередь. Впрочем, вам это вряд ли удастся понять, – отрезал Гуров, а Прохоров, сделав новую пометку, улыбнулся.

– Не буду с вами спорить, Лев Иванович. Но в жизни есть ситуации, когда не всегда следует принимать решение, которое изначально кажется разумным. Скажите, пойти на преступление, чтобы накормить голодного ребенка, это плохо, или это вынужденная необходимость?

– Насчет того, готов ли я пойти на преступление ради голодного ребенка, я не поручусь, а вот преступить закон, чтобы избавить десятки людей от пыток неуместными вопросами, вполне способен, – язвительно ответил Гуров, и блокнот психолога пополнился еще одной пометкой.

– Если на двух разных планетах поселить только женщин и только мужчин, какая судьба ждет каждую из планет? – задал новый вопрос Прохоров.

– Вы еще спросите меня, какую из этих планет я бы выбрал для жизни, – чуть ли не процедил Лев и резко поднялся со своего места. – Я думаю, на сегодня глупых вопросов достаточно.

– Лев Иванович, мы еще не закончили, – с нажимом проговорил психолог.

– Может быть, вы, Сергей Игнатьевич, и не закончили, а я беседу с вами завершил, – усмехнулся Гуров и вышел из кабинета. – Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся!

В коридоре он едва сдержал раздражение, вызванное бестолковым, с его точки зрения, разговором с Прохоровым. Лев считал --">