Виктор Наговицын - Милицейские истории

хочет с ним дружить (связи и всё те же привилегии). Естественно, каждый сотрудник понимает, что дружба — это не от чистого сердца, а с элементами меркантильности и корысти. Но пусть, все друг друга используют в этой жизни: ты мне — я тебе. Искренняя любовь только к своему ребёнку, с него пока взять нечего, кроме счастья от того, что он просто есть, просто изучает этот мир, неуклюже ходит, улыбается, когда тебя видит. Родителей тоже хотелось бы внести в этот список. Но если так подумать, то и ребёнок не просто так улыбается при виде мамы, она как-никак всегда даст поесть, обеспечит теплом и игрушками. А если не даст! Ух как я буду плакать, истерить, манипулировать, в общем… Так что друзья, испытывающие искреннюю дружбу к сотруднику ДПС, который может помочь с техосмотром, регистрацией транспортного средства и с уходом от ответственности при нарушении правил дорожного движения, прекрасно понимают, что он далеко не святой человек, но нужный, такого можно и потерпеть.

Приближение автомобиля с чужим регионом на регистрационном номере. Громкая музыка. Это уже считается наглостью при проезде через КПМ ^[2]. Свист, жезл, остановка автомобиля. Затонированное окошко «Приоры» немного опускается. А это для работающего не первый день сотрудника милиции означает одно: за рулем «крутой», тоже с какой-то привилегией.

— Здравствуйте, инспектор ДПС Когалымов, водительское удостоверение, пожалуйста, и документы на транспортное средство.

В небольшую щелку указанного тонированного окошка, сквозь задымлённый от сигаретного дыма салон, проглядывается какое-то удостоверение и нагловато произносится:

— Прокуратура!

Тот сотрудник ДПС, который ощущает себя просто коммерсантом, зарабатывающим деньги на дороге, которому не знакомы чувства в профессии милиционера: «Долг! Честь! Совесть!», естественно, связываться с таким водителем не будет и пожелает счастливого пути.

Но, к несчастью данного работника прокуратуры, Когалымов не был совсем конченым в этом вопросе. Всё-таки он шёл в первую очередь на службу, бороться с преступностью! Это уже потом он столкнулся с реалиями жизни, да ещё и в вывернутом виде, наизнанку.

Старший смены всегда учил его: читай, читай документы внимательно! И в этот раз товарища Когалымова не получилось взять на испуг (какой же милиционер не боится вышестоящего контрольного, надзирательного органа — прокуратуры?). Он вглядывался в удостоверение, подавляя некоторое волнение, действительно видя слова: «следователь прокуратуры».

— Покажите удостоверение получше, пожалуйста, не очень хорошо видно, — светил фонариком на документ ДПСник. — Та-ак, капитан, следователь военной прокуратуры… Военной?

— Да, и что? — произнёс потерпевший фиаско водитель, наглость которого в голосе пропала, но лицо терять ой как не хотелось, заявка-то была на ошеломительную, в течение трёх секунд, победу над сотрудником милиции.

— Ничего, — уже спокойно, чуть ли ни радостно ответил Александр Когалымов, — съезжайте на обочину, пожалуйста, сейчас разберёмся.

Водитель из прокуратуры, которого останавливали жестом, сразу указывая на обочину, остановившийся посреди дороги и припустивший немножечко окошко автомобиля, подчинился требованию сотрудника ДПС и припарковался.

А дальше выяснилось, что в салоне автомобиля находятся ещё трое, ехали они из соседней области, на ночь глядя, в нетрезвом состоянии, включая прокурорского, потусить в местном клубе, до которого оставалось каких-то «надцать» километров!

Тогда Когалымов первый раз увидел стоящего на коленях следователя военной прокуратуры, умолявшего не оформлять его за вождение в нетрезвом состоянии, просил прощение за своё надменное первоначальное поведение. Решением всей смены он был отпущен с требованием о немедленном развороте восвояси и обещанием больше себя так не вести. Денег с него никто не брал. Страх перед прокуратурой (хоть и военной) у сотрудников милиции присутствует всегда.

Дело в том, что военные в гражданской жизни не пользуются прерогативами, наверное из-за не особой нужности в мирной жизни. У тех сотрудников, которые служили в армии, есть к ним уважение, но, как правило, для беспрепятственного проезда этого маловато. На гражданке военный без войны — это как милиционер без преступности. Хотелось бы тоже такую службу: годами просто быть в форме, находиться в определённом расположении для устрашения --">