Эдуард Даувальтер - Чистка. Часть третья

«В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всем мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда — большевистской партии. Господствующие классы капиталистических стран потеряли верного своего слугу. Иностранные разведки лишились долголетнего, матерого агента, организатора убийц, не брезгавшего никакими средствами для достижения своих контрреволюционных целей».⁸

В конце статьи сказано:

«Троцкий запутался в своих собственных сетях, дойдя до предела человеческого падения. Его убили его же сторонники. С ним покончили те самые террористы, которых он учил убийству из-за угла, предательству и злодеяниям против рабочего класса, против страны Советов. Троцкий, организовавший злодейское убийство Кирова, Куйбышева, М. Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодеяний».

Из статьи ясно следует, что находясь за границей, Троцкий вел террористическую деятельность против СССР, он стоял за громкими политическими убийствами советских деятелей. Петр Григорьевич, неужели вы считаете, что Сталин мог позволить Троцкому продолжать творить эти преступления безнаказанно? Это еще не все, есть сведения, что Троцкий заключил союз с гитлеровской Германией, немцы рассчитывали на его сторонников для организации антисоветского путча в СССР.⁹

Далее, после обсуждения современных комммунистов и историков, автор снова задевает вопрос с приказом Ежова:

«На фоне того, что мы имеем приказ наркома НКВД № 00447 и остальные приказы по теме, согласованные Сталиным и другими членами Политбюро и Правительства СССР, на фоне утвержденных ими же «лимитов», установивших число репрессированных, то какие к чертовой матери «перегибы на местах»? Ведь Сталин, Политбюро и Правительство, подписывая эти документы, сами приказали «перегибать»!¹⁰

Это сильное передергивание, ведь под перегибами имелись ввиду необоснованные репрессии, либо их не санкционированное увеличение, либо удары против невиновных людей. Перегибы есть в работе любых силовых структур, просто сегодня их так не называют. Сотрудники НКВД на местах злоупотребляли своим служебным положением, вины Сталина в этом нет.

Балаев знает, что самое слабое место его работы это слепое отрицание всех документов:

«Выкручиваться они, конечно, будут. В основном тем, что Балаев — маньяк, который все архивы объявил поддельными. А еще лучше, объявить Коммунистическое Движение имени «Антипартийной группы» 1957 года» сектой и отмолчаться. Зачем с сектантами спорить, правильно?»¹¹

Нельзя отрицать абсолютно все документы. Найдя 50 фальшивок нельзя говорить, что остальные 50 тысяч документов тоже фальшивки. Эта позиция просто отрицание того, что есть доводы против. Про документы он пишет немало, вот для начала:

«Есть подозрение, что такой документ не мог быть изготовлен в НКВД? У меня есть. И не подозрение. Подозрения насчет подложности документа могут быть в случае, если документ похож на настоящий: бумага, шрифт, атрибуты, текст и т. п., — а если… На фотокопии мы ясно видим номер экземпляра — № 1. Т. е., это тот экземпляр приказа, который не ушел в региональные управления НКВД, а остался в самом наркомате, в канцелярии наркома, на нем должна быть и живая подпись Н.И.Ежова. Простите, но почему он тогда так потрепан и изорван? Ежов на нем сало резал, которым закусывал спирт с кокаином, как про него придумали? От старости бумага «приказа» начала разрушаться? Да, это нормальный химический процесс, но дальше мы столкнемся с другими «документами», касающимися 1937 года, которые и сегодня выглядят, как новенькие. И их тоже считают подлинными, ведь они же в архивах найдены.»¹²

Петр Григорьевич не знает, что на машинке печатались сами оригиналы, после на них могли вручную заполнить часть документа, а как иначе? Неужели автор «Мифа..» думает, что оригинал составлялся сразу же под диктовку наркома секретарем-машинистом? Что он подписывал лично все распечатанные позже экземпляры? Нет, сначала наркому давали бланк-образец, где он внутри заполнял от руки все, что считал нужным и этот оригинал за его подписью уходил в типографию. Там все это распечатывалось на десятки и сотни экземпляров, с подписью наркома. Оформленный по регламенту документ отсылался куда нужно. Оригинал это именно старый, желтый, потрепанный документ.