Владимир Алексеевич Колганов - Антифарм

оказался в руках Антона, как долго потом приходил в себя. Вроде бы Марина поняла меня и даже простила, это если есть за что. Однако тревожит меня совсем другое:

– Но кто же подменил данные на флешке?

– Не знаю?

Есть у меня подозрение, но вслух не решаюсь ничего сказать. Хотел бы от неё услышать, как завербовали – на женщину очень просто надавить. Тут уж сам виноват – надо было самому обрабатывать Возницына, и получить от него флешку из рук в руки.

Однако у Марины другое мнение:

– Это отвратительный тип! Я уже потом это поняла, когда было поздно… А теперь уверена, что он и не пытался уломать Оуэна. Просто обратился в ФСБ, а там всё обстряпали, как надо.

Что ж, очень может быть.

А затем она мне рассказала, как удалось уговорить Возницына. И вот пересказ их диалога с того момента, как Марина поведала ему о нашем плане:

– Простите, Марина, но при всём моём восхищении вашим талантом, обаянием… В общем, я не могу рисковать своей карьерой.

– А если я очень попрошу?

Придвинула своё колено к его бедру и жду, как он отреагирует…

Смотрю, глазки заблестели, на лбу выступил пот. Понятно, что он не знает, как поступить – и хочется, и колется. Наконец, созрел:

– Вот если бы вечером, к примеру, деньги, ну а стулья уже потом…

Я смеюсь:

– Нет, так дело не пойдёт! Давайте совместим и доставку мебели, и её оплату.

– Мариночка! Моя репутация не даёт вам оснований сомневаться…

– А я и не сомневаюсь, что обманете.

Он озадачен:

– Тогда зачем весь этот сыр-бор?

– Так ведь всегда остаётся слабая надежда…

– В том-то и дело! Марина, у вас ситуация безвыходная, а вы пытаетесь изобразить тут недотрогу.

Сделала вид, что обиделась:

– Вот вы как заговорили! О вас же легенды по Москве ходят как о защитнике униженных и оскорблённых. Значит, люди врут?

Возницын видит, что палку перегнул, и вынужден пойти на попятный:

– Мариночка, простите великодушно! Чёрт попутал… Ну ладно, я попробую.

Во всём этом меня поразило то, что Марина решилась переспать с этим боровом. Я бы, например, так не смог – вот и Агата подтвердит. Ну а Марина принесла такую жертву! Сердце у меня в груди стучит, но ничего не понимаю. Неужели нельзя было как-нибудь иначе?

– Стас! Ты либо глуп, либо у тебя ледышка вместо сердца. Либо и того хуже – компьютер или же смартфон.

Сказала так, и смотрит куда-то в сторону, словно бы ищет повод от меня уйти. Вообще-то странное сравнение, я уже не раз ей доказал…

И только тут до меня дошло, ради кого она принесла такую жертву:

– Марина! Я и впрямь дурак…

Я что-то ещё говорю, но сам себя не слышу… Словно бы только сейчас понял то, что было ясно ещё тогда, при первой нашей встрече… Потому и говорю:

– Давай уедем! Далеко-далеко, туда, где нет этих Возницыных, Антонов… Где будем только ты и я.

Она молчит. Потом взглянула мне в глаза и спрашивает:

– А как же Ольга?

И что мне ей сказать? Решили так: я сделаю всё, чтобы помочь Оле, а к этой теме мы вернёмся позже. Всё потому что ночь оказалась слишком коротка, чтобы в полной мере восполнить то, что было утрачено за время длительной разлуки…

А наутро звонит Андрей:

– Стас, я слышал, что ты окончательно пришёл в себя. Пора бы встретиться, обсудить, как будем вызволять Олю.

Да я готов, но только откуда у него такие сведения о моём здоровье. Консьержка разболтала? Или Агата? Так она с Андреем вроде бы незнакома… Договорились встретиться через пару часов – к этому времени Марина уже будет на репетиции, в театре.

И вот… Я и предполагать не мог, что наша встреча превратится в покаяние. То есть мне вроде бы особо не в чем каяться, разве что Ольгу не уберёг. Но Андрей выдал мне такой монолог, что хоть ложись, хоть падай! Выходит, что верить никому нельзя – даже тем соратникам, с которыми готов был идти до самого конца. И ведь никаких сомнений никогда не возникало!

– Взяли меня во время акции. Помнишь, ещё тогда, на баррикадах, года три назад? Я одного мента чуть не завалил… В общем, изрядно покалечил. Вот и говорят: либо «десятку» тебе припаяем, либо будешь работать на нас. Согласился. А что мне оставалось?

Да уж, если припрут к стенке, особенно не разгуляешься. И всё-таки со мной было несколько иначе – там была провокация, подкинули наркотики, а тут очевидная вина, её и доказывать не надо. Коль скоро виноват, придётся отвечать, а не вымаливать прощение.

– И многих ты сдал?

– Да почти всех! Вот только Оля не попала под раздачу. Почувствовала неладное и сама --">