Фредерик Форсайт - Псы войны

Фредерик Форсайт Псы войны

Дадим сигнал посеять смуту псам войны.

Уильям Шекспир

Пусть ничего не говорят, когда умру,

И пусть печалиться не станут…

В могиле освященной я

Лежать не буду. Погребальный

Звон не нарушит тишину,

И вряд ли кто за мертвым телом,

Скорбя безумно обо мне,

Пойдет. И на мою могилу

Не высадят цветов…

Не вспомнит смерть мою никто —

Под сим подписываюсь я.

Томас Харди

Джорджио, и Кристиан, и Шли, и Большому Марку, и Черному Джонни, и всем другим в безымянных могилах.

По крайней мере, мы пытались…

Пролог

Ни звезды, ни луна не светили в эту ночь над окруженной кустами взлетно-посадочной полосой. Темнота, которая может быть лишь в Западной Африке, окутала теплым влажным бархатом разбросанные тут и там группы людей. Облачный покров почти касался вершин высоких арековых пальм, и ожидающие люди молили бога, чтобы облака не рассеивались как можно дольше, скрывая их от бомбардировщиков.

В конце взлетно-посадочной полосы старый потрепанный DC-4 только что совершил посадку на аэродромные огни. Они продолжали светить не более пятнадцати секунд после того, как самолет коснулся земли, развернулся и, слепо нащупывая путь, покатился к покрытым пальмовыми листьями баракам.

В небе в западном направлении пророкотал правительственный истребитель МиГ-17. Скорее всего, его пилотировал один из шести западногерманских летчиков, присланных в течение последних трех месяцев на замену египтян, панически боявшихся ночных полетов. Самолет не был виден за слоем облаков, так же, как и взлетно-посадочная полоса была скрыта от глаз пилота. Он искал мерцающую цепочку аэродромных огней, вспыхнувших, чтобы принять приземлившийся DC-4, но они уже погасли.

Пилот выруливающего DC-4, не услышав над собой рев реактивного двигателя, включил свои собственные огни, чтобы разглядеть путь, но из темноты раздался встревоженный голос: «Гаси огни!» Тем не менее, пилот успел определить направление, а истребитель был уже далеко. На юге раздавался грохот артиллерийской канонады. Фронт там, наконец, был прорван. Люди, в течение двух месяцев не имевшие ни пищи, ни боеприпасов, бросили оружие и скрылись в поисках убежища в буше.

Пилот DC-4 остановил свой самолет в двадцати ярдах от «Супер Констеллейшна»^[1], уже припаркованного на открытой площадке, выключил двигатели и спрыгнул на бетонное поле. К нему подбежал африканец, и, приглушенно переговариваясь между собой, они направились к одной из наиболее плотных групп, казавшейся черной каплей на фоне темного пальмового леса. При их приближении люди расступились, и белый пилот оказался лицом к лицу с одним из стоящих в центре африканцев. Он никогда не видел его раньше, но знал о нем, и даже в темноте, лишь слабо освещаемой огоньками нескольких сигарет, смог узнать человека, к которому прибыл.

Пилот был без фуражки и поэтому вместо того, чтобы отдать честь, лишь слегка наклонил голову. Он никогда раньше не приветствовал первым чернокожего и не мог объяснить себе, почему сделал это сейчас.

— Меня зовут капитан Ван Клиф, — представился он по-английски с характерным для говорящего на африкаанс акцентом.

Тот кивнул ему в ответ, и его густая черная борода коснулась на груди камуфляжной формы.

— Опасная ночь для полета, капитан ван Клиф, — сухо заметил он, — и уже поздновато для дополнительных поставок.

Голос звучал глубоко и неторопливо, а манера речи выдавала в нем не простого африканца, а человека, окончившего английское привилегированное учебное заведение, как оно и было на самом деле. Ван Клиф почувствовал себя неуютно и снова, что уже случалось сотни раз, пока он прорывался с побережья через гряды облаков, спросил себя, зачем он сюда прилетел.

— Я ничего не доставил, сэр. Доставлять больше нечего.

Создался еще один прецедент. Он мог бы поклясться, что никогда не обратится к этому человеку «сэр». И уж никак не к кафру. Но только что у него это сорвалось. Да, они были правы, те другие наемные пилоты в баре отеля в Либервиле, которые уже с ним встречались. Этот человек был особенным.

— Так зачем же вы прилетели? — мягко спросил генерал. — Может быть из-за детей? Здесь есть несколько детей, которых сестры-монахини хотели бы --">