Влада Ольховская - Свет мой, зеркальце, соври!

за ним? Неважно. Если бы он обернулся, вполне мог бы упасть или бы просто спасительное выигрышное расстояние сократилось. А это – конец.

Вот и дверь подъезда. По закону жанра сейчас он должен был обнаружить, что потерял ключи, что они завалились куда-то на дно сумочки или что руки трясутся так, что кодовый замок просто не отпереть.

Но нет, Виктор Васильевич был пятидесятилетним мужчиной, а не восемнадцатилетней грудастой блондинкой из фильма ужасов. Он ничего не забыл и не потерял, ключи были в кармане, подъезд открылся. А вот дверь Виктор Васильевич захлопнул за собой резко и нервно, чтобы никто не успел проскочить следом.

К нему тут же кинулся консьерж, который, что удивительно, в без малого пять утра бодрствовал:

– Виктор Васильевич? Что случилось? Что с вами? Вы откуда в такое время?

– Антон, – Виктору Васильевичу потребовалось немало сил, чтобы говорить ровно, не выдавая свои эмоции. – Будь добр, следи за входящими особенно внимательно. Незнакомых не пропускай, требуй документ. Не предъявят – вызывай милицию, никаких сомнений.

– Но…

– Это все. Ты понял?

– Да.

– Вот и славно, – Пушиков протянул консьержу несколько купюр. – Это тебе за понятливость.

Виктор Васильевич уже был уверен, что без лошадиной дозы успокоительного ему сегодня не обойтись. Ну а что делать? Либо терпеть и принимать все это, либо увольняться, иначе никак.

Он прекрасно понимал, что если каким-либо образом потеряет документ, пусть и не по своей вине, его ждет нечто гораздо худшее, чем смерть – от рук хозяина драгоценных бумажек.

Глава 1

«Приходи», – скупо требовала эсэмэска.

Когда-то подобные сообщения казались Агнии оскорбительными. Она что, собачка ручная, чтобы бежать по первому требованию?! Так что такие требования она игнорировала, пока не поняла всю специфику личности Даниила Вербицкого.

Хотя нет, «всю» – это сильно сказано. Все о Данииле знал только Даниил. Остальные обладали фактами, воспоминаниями и мнением, но разобраться что к чему не всегда получалось. Наверняка девушка убедилась только в одном: подобные эсэмэски – не оскорбление, а, наоборот, чуть ли не мольба, максимальная уступка его гордости.

С Даниилом Вербицким Агния познакомилась чуть больше месяца назад, когда адвокат со змеиными глазами спас ей жизнь – ради собственного развлечения. По крайней мере, такой была его версия. Но развлечение должно было тогда же и закончиться, а общаться они не перестали.

Агния бывала в доме Вербицкого не реже четырех раз в неделю, выбиралась всегда, когда позволяла работа. Что любопытно, никто ее туда не звал, однако встречали всегда с большой радостью. Домработница Маша накрывала праздничный стол, что было для Агнии, готовить патологически не любившей, огромным плюсом. Ну а Даниил… он для приличия кривил нос, но потом забалтывал ее так, что уезжала она либо поздно вечером, либо вообще оставалась ночевать в комнате для гостей.

Потому что Даниилу было одиноко, хотя в этом он бы никому не признался. Да и откажется ли от общения человек, почти полностью парализованный? Чем ему еще развлекаться?

Держался он с неизменным достоинством, ничем не выдавая свою боль – Агния даже сомневалась долгое время, есть ли эта боль. Но потом девушка сообразила, что самый отчаянный крик от него – это такие вот сообщения.

Поэтому она каждый раз ехала к ставшему уже привычным загородному коттеджу.

За месяц девушка успела подружиться не только с хозяином дома и Машей, но и с Вадимом, начальником охраны и личным телохранителем Даниила. От этих троих (хотя в основном от Маши, Вадим был менее разговорчив, а Даниил и вовсе позволял себе лишь туманные намеки на прошлое) Агния и узнала историю Вербицкого, который оказался гением, ни много ни мало. В этом Агния как раз не сомневалась, не считала подобную характеристику слишком пафосной, потому что никогда в жизни еще не встречала такого умного человека.

Даниил, как ей казалось, знал абсолютно все, не было ни одного вопроса, на который он с ходу не дал бы ответ. И, что самое главное, он не разговаривал тем менторским тоном, который был присущ многим знакомым мужчинам Агнии, в том числе и Артему Лоеву, ее первой Большой Любви.

Артем был склонен давать сведения в тесном сплетении с поучениями. Даниил не просто говорил, а советовал, если она просила, и никогда особо не гордился этим. Агнии казалось, что информацию он выдает даже с каким-то легким удивлением в стиле «я и --">