Юлия Витальевна Шилова - Женщна в клетке, или Так продолжаться не может

стала ждать его приезда.

До прихода поезда осталось всего пять минут. Сунув мобильный в сумочку, я вышла из машины. Встав на перроне, я стала прислушиваться к отчетливым ударам своего сердца и ждать того момента, когда я смогу попасть в жаркие объятия своего любимого. Поезд прибыл строго по расписанию. В сотый раз поправив свою прическу и увидев выходящего из вагона Жана с причудливым букетом цветов, я чуть было не потеряла сознание.

— Господи, Жан…

— Тома! Тома! Моя Тома!

Его губы коснулись моих, перед глазами все поплыло…

— Жан, как ты доехал?

Очень хорошо! У меня было отличное купе с собственным туалетом, душем, свежей постелью, плазменным телевизором и целой кучей видеокассет.

— Ты всю ночь смотрел телевизор?

— Всю ночь. Я не спал.

— Почему?

— Волновался и ждал нашей встречи. Как я мог уснуть, зная, что скоро тебя увижу?!

— Ты представляешь, я тоже не сомкнула глаз. Не получилось. Видишь, даже черные круги под глазами. Мы выспимся вместе. Я люблю тебя. Если бы ты только знал, как сильно я тебя люблю!

Жан тяжело задышал и вновь притянул меня к себе:

— Моя Тома, ты послана мне самой судьбой. Еще там, в Тунисе, я понял, что не могу сопротивляться року. Ты несешь в себе какую-то тайну. Ты поразила меня своим колдовским взглядом.

— Жан… — только и смогла сказать я и уткнулась в лацканы его пиджака.

Глава 2

Сев в машину, я посмотрела на пристегивающегося ремнем безопасности Жана и улыбнулась:

— Жан, ты знаешь, а у нас уже давно никто не пристегивается.

— Почему? — искренне удивился Жан.

— Не принято как-то. Гаишникам это по барабану. Я очень аккуратно вожу машину. Не бойся, не разобьемся.

— Тома, может быть, ты и хорошо водишь машину, но ты же не можешь отвечать за других водителей. Не обижайся, но я поеду пристегнутым.

— Конечно, — улыбнулась я своему французу милой улыбкой и, наклонившись, одарила его страстным поцелуем. — Как я могу на тебя обижаться. Знаешь, будь я француженкой, приехав в Россию, тоже не смогла бы сесть в машину не пристегнутой. Увы, но действительность такова, что российские дороги оставляют желать лучшего, а наши горе-водители побили все рекорды по количеству аварий на дорогах.

— Я рад, что ты так хорошо меня понимаешь, — Жан взял меня за руку и, поднеся ее к своим губам, нежно поцеловал. — У тебя хорошие духи.

— Конечно, хорошие, потому что они французские, — я улыбнулась и завела мотор.

Я старалась не показывать внутреннюю дрожь и с каждой минутой все больше и больше ощущала, как сильно колотило меня изнутри. Подсознательно я чувствовала, что визит Жана должен что-то поменять в наших отношениях, только я не могла понять, что именно. Мне казалось, что с его приездом должно произойти что-то важное, знаменательное и незабываемое. Хотя каждый приезд Жана и так был незабываем. Я могла рассказать о наших встречах с подробностью до минуты, смакуя все яркие события и факты и возвращаясь к своим воспоминаниям снова и снова.

Как только мы отъехали от вокзала, Жан стал смотреть в окно и озвучивать свои мысли:

— Тысяча лет. Целая тысяча лет… Это же такое событие. Даже не верится. Не двести, не триста, а именно тысяча лет. Это же так много.

— Вот если бы ты приехал на тысячелетие города, то наверняка запомнил бы это знаменательное событие на всю жизнь. Конечно, Казань — это не Париж, но у нас тоже есть много чего посмотреть, — с патриотизмом произнесла я.

— Я смотрю, — насмешливо согласился со мной Жан и просто прилип к окну. — Тома, а почему ты не сказала мне о том, что у вас была бомбежка? — В голосе моего возлюбленного послышались испуганные и даже истеричные нотки. — Почему ты не предупредила меня о военных действиях?

— Ты о чем?

— О том, что я не знал, что в твоем городе полнейшая разруха. Тома, как ты здесь живешь?! Тома, как ты могла молчать?! — На лице Жана появился ужас.

Я посмотрела в окно и рассмеялась до слез.

— Не вижу ничего смешного, — еще больше занервничал мой француз и посмотрел в окно глазами, полными страха.

— Жан, сейчас мы проезжаем по улице Чернышевского, — давилась от смеха я. — Это далеко не единственная улица, которая так сильно тебя напугает. Это не бомбежка. Это просто тысячелетие Казани.

— Не понимаю никакой связи.

Ну как бы тебе объяснить. Ты просто приехал не вовремя. Сейчас все это безобразие снесут, и ты увидишь, красивые, сверкающие --">