Георгий Александрович Ланской - Джайв с манекеном

на выставке я даже не пыталась зарегистрировать пса, учитывая и отсутствие клейма, и подлинного ветеринарного паспорта. Бакс не возражал. Ему, насидевшемуся взаперти, такое обилие псов и людей казалось невероятно интересным. Поначалу он растерялся и нервно трясся, но потом с любопытством оглядывался по сторонам.

Я смотрела на выставленных собак, чувствуя, как с души медленно сползает тоска, давившая каменной жабой. Такого разнообразия пород я не видела еще никогда, хотя регулярно ходила на выставки. Сюда, в парижский пригород, съехались сотни собаководов со всего света. Пару раз я даже слышала речи соотечественников, но не подала виду, на всякий случай отойдя подальше.

Ближе к вечеру, когда я кидала Баксу тарелочку, ко мне подошел почтенный седовласый мужчина в голубеньком свитерке с синими и белыми ромбиками, джинсах и светло-коричневых мокасинах, которые, на мой неискушенный взгляд стоили не меньше двух сотен евро.

– Это ваша собака, мадемуазель? – вежливо спросил он. Вопрос был довольно глупым, если учесть, что Бакс ловил тарелочку в воздухе и приносил мне, а не кому бы то ни было.

– Да, месье, – вежливо ответила я. – Это моя собака.

– Вы не француженка? У вас восточно-славянский акцент, – сказал мужчина.

– Да, месье, я полячка.

Мужчина как-то странно повел носом и недоверчиво прищурился, словно не поверил моим словам, а потом улыбнулся.

– Отличный пес. Поверьте мне, я говорю как специалист. У него шикарные предки.

– Ну, что вы, – потупилась я. – Я купила его в обычном питомнике за бесценок.

– Вы лукавите, мадемуазель. Мне достаточно кинуть взгляд на пса, чтобы определить чистоту его кровей. Впрочем, я не настаиваю. Вероятно, вы сами не в курсе, каким сокровищем владеете…

Наш разговор прервал фотограф. Он подбежал в тот момент, когда мужчина с нежностью потрепал Бакса по голове, а тот, одуревший от бега и людей, даже не попытался воспротивиться, застыв с тарелкой в зубах. Фотограф прощебетал просьбу улыбнуться, сделал несколько снимков. Мужчина вежливо ждал, пока тот, раскланявшись, не сунет мне в руку визитку, а потом иронично посмотрел прямо мне в глаза.

– Вас не удивляет внимание прессы? Особенно учитывая, с кем рядом вы оказались?

– Почему я должна удивляться?

– Ах да, – спохватился тот, – вы же иностранка. Обычно здесь все стремятся поближе сойтись со мной. Разрешите представиться, Кристоф Альбер…

Так я познакомилась с Кристофом, заводчиком чистокровных ротвейлеров. Произнося свое имя, он все-таки выжидающе смотрел на меня, но я не отреагировала, поскольку не имела никакого представления, кто передо мной.

Вообще, имя Кристофа следовало произносить как д’Альбер. Он был потомком одного из самых благородных династий Франции, состоя в родстве даже с незабвенной графиней де Шеврез, воспетой в «Трех мушкетерах». На знатную пра-прабабку я отреагировала спокойно, вежливо сообщив, что знакома с ней лишь по творчеству великого француза.

– Мадемуазель, неужели в Польше читают Дюма? – восхитился Кристоф. – Мне казалось, что современная молодежь предпочитает комиксы и кино.

– Молодежь бывает разной, – уклончиво ответила я.

– Хотите посмотреть моих собак? – предложил он. Делать особо было нечего, и хотя я очень устала, предпочла принять приглашение, оказавшись в резиденции, расположенной недалеко от Парижа.

Фамильное гнездо французских аристократов содержалось в образцовом порядке. Кристоф пояснил, что замок является достопримечательностью, и определенный доход он и его семья получают от туристов, но большую часть капитала он сколотил на средствах массовой информации. Кристофу принадлежали четыре газеты, два телеканала и радиостанция. Кроме прочего, семья д‘Альберов владела фабриками, мануфактурами и модными магазинами, за которыми надзирала супруга Кристофа – Анна.

Представляясь Анне, я вовремя вспомнила, что теперь меня зовут Алиса Буковская, я – вдова, и приехала из польского города Лодзь, где прожила всю жизнь. Не знаю, поверили ли мне д‘Альберы, но после легкого ужина Анна радушно предложила приезжать еще, и непременно привозить с собой Бакса. Я пообещала, подумав, что больше никогда не увижусь с семейкой аристократов. А спустя пару дней Кристоф заехал за мной, предложив пообедать у них дома.

Визиты учащались, и вскоре я уже не могла помыслить жизни без этой радушной семьи. И только Оливье, знавшему о моих новых --">