Георгий Александрович Лосьев - Рассказы народного следователя

копиями… Под копирку.

Приблизительно такие же результаты я получал почти в каждой следующей деревне или в селе.

На шестой день объезда недостающие пять тысяч яиц «были найдены», а в портфеле моем лежала довольно объемистая папка кратких, но «доказательственных документов», свидетельствующих… О чем? О том, что больше половины купленного товара покупалось заготовителем с выпиской квитанции в одном экземпляре…

Зачем же ему это было нужно? Ведь в казенных деньгах надо было отчитываться? Ну, допустим, какую-то выгоду, за счет торгашеского объегоривания крестьян, он мог получить. Однако подавляющее большинство продавцов утверждали, что расплата с ними была произведена честно, по существующей среднерыночной цене. Правда, были и исключения, но очень мало… Так зачем же заготовителю понадобилось прятать копии квитанций?

Незачем… Тогда кому это нужно было? У кого еще мог проявиться интерес к этому делу? У Желтовского? Но ведь у него в руках квитанционных книжек не было… Неужели… Родюков? Что ж, проверим.

Дома я отпустил на постоялый двор Ракитина и вызвал к себе Родюкова.

– Садись. Предупреждаю: разговор официальный. Зачем вы удалили из квитанционной книжки копии? И удалили хитроумно: так что и следов не осталось!

Родюков ухмыльнулся.

– Да что вы нервничаете, Александрыч? Ведь он жулик – пробу ставить негде! Его нужно обязательно изъять из общества! Вы в Гусевке этого старичка Рыжкова допрашивали? Ну так чего ж вам еще надо? Ракитин ему вообще не выдал квитанции… Да и не одному ему! И в Грибковке, и в Ельцовке… и в Рухловой. Верно ведь?

– Да. Так Ракитин обжулил крестьян на триста яиц и нажил таким путем разницу против сдаточной цены в сумме 16 рублей 30 копеек…

Родюков все ухмылялся.

– У меня меньше получалось… Сами должны понимать, что на такую сумму ни один нарсудья дела не примет. А Ракитина обязательно нужно изъять… Это вам всякий скажет. Любой честный гражданин советский.

– Знаете, что вы сделали, Родюков? Как бы хотелось, чтобы до вас дошло. Ракитин – мелкий, грошевый жулик. А вы – во сто крат хуже! Вы вор! Вы государственную честь украли!

– Ну, знаете ли… вы хоть и следователь, а не забывайтесь!

– Сдайте оружие, Родюков!

– Фью-ю-ю! Это уж вы, тово… маком! Не вы мне шпалер давали, не вам его и получать. Поеду в округ и доложу, как вы работать мешаете! А еще народный следователь!

Я крикнул:

– Дежурный! Обезоружить!

Родюков пытался занять оборонительную позу, но вошедший вместе с дежурным милиционером Шаркунов убедительно сказал:

– Не балуйся с наганом. Велено: сдай оружие – значит, сдай! – Взглянув на меня, Шаркунов осведомился: -Это за конские паспорта?

– Какие паспорта?

– А, так вы не знаете еще? Родюков при обыске конокрада-цыгана подсунул ему десяток конских паспортов, а потом «нашел»… Я вам не стал докладывать. Думал, что так… сами разберемся. По своей линии… За какие же провинности вы его обезоруживаете?

– В порядке статьи 142 отстраняю его от работы и арестовываю за злоупотребление по должности. Дежурный! Отведите Родюкова в арестное помещение!

Я пояснил Шаркунову, в чем дело.

– Вот гаденыш! – выругался начмил. – Это почище паспортов с цыганом! Ведь это что? Это он мне, его начальнику, в мою партизанскую душу харкнул!

Родюкову дали два года лишения свободы, но он вскоре был освобожден досрочно и уехал работать в соседний район… заготовителем.

– Да и все это «яичное дело» не стоит выеденного яйца! – сказал мне после вынесения приговора знакомый член коллегии защитников. Но присутствовавший тоже на суде Дьяконов отнесся к оценке дела по-другому:

– Это очень хорошо, что Родюкова вовремя за руку ухватили. Если он в восемнадцать лет от роду такие вещи устраивал, что же было бы лет через пять, десять его службы?! Да, вот что: мы в окротделе надумали взять Желтовского к нам. Как ты смотришь?

– Только тронь – драка будет!

1

Начальник Секретно-оперативной части, заместитель председателя коллегии губчека.

(обратно)

2

В 1920 году разразилась эпидемия тифа. Для борьбы с ней был организован аппарат «Чекатиф».

(обратно)
--">