Октем Эминов - Дело возбуждено вторично

вам несколько строк из этого письма, представляющих, так сказать, взаимный интерес. Вот послушайте: «Лопбыкулы-хан, как здоровье? Как успехи по работе? Здесь все по-старому, кроме одной неприятной вещи… Беда, кажется, обошла нас стороной, но на всякий случай будь осторожнее на язык… Мы оба связаны одной веревочкой. Одинаково виноваты и тот, кто сделал дело, и тот, кто не сообщил об этом…» Что вы на это скажете?

Невозмутимость Таррыхова как рукой сняло:

— Врет он, врет! Я виноват, что промолчал, но я… я от него зависел. Он когда-то был завмагом, а я продавцом, ну, кое-какие грехи за мной были… Он убил, он… А я не виноват ни в чем, просто я боялся его…

Свадьба прошла весело, мирно. Най-мираб встал спозаранку, зарезал барана, разделал и распорядился начать варить шурпу и плов.

Скоро должны прийти те, что вчера работали на тое. Приятно мирабу породниться с родом Веллек-аги. Скромную, трудолюбивую дочку воспитал он. Ради большого дела ничего не жалко.

Най-мираб расхаживал по двору в стеганом халате и подкручивал свои вислые усы.

Он вошел в дом и, со вздохом присев на кошму, сказал:

— Ну-ка, старуха, подай чаю — жарко сегодня.

В эту минуту дверь отворилась, и на пороге вырос участковый Абдуллаев. Най-мираб с широкой улыбкой указал ему место возле себя:

— Садись, братец, попьем чайку, поболтаем, пока никого нет.

— В другой раз поболтаем, — ответил участковый. — Сегодня, видишь ли, Хаиткулы Мовлямбердыевич и Палта Ачилович уезжают. Я тоже поеду с ними. Вот мы и заскочили с тобой попрощаться… Они сейчас придут.

Най-мираб огорченно покачал головой:

— Что за спешка, Пиримкулы-хан? Посидели бы… Сейчас будем пировать.

В дверях появились Хаиткулы, Ачилов и Салаетдин. Най-мираб встал и поспешил им навстречу, приговаривая:

— Не понимаю, куда так торопитесь. Самые желанные гости — и уезжают. Почему не подождать еще день?!

— Ничего не поделаешь — работа прежде всего, — ответил за всех Хаиткулы.

— Ну тогда на прощание хоть чайку попейте да закусите чем бог послал.

— Чаю — это можно. А потом и в машину…

Най-мираб усадил рядом с собой Палту Ачиловича и Хаиткулы. Налив всем гостям чаю и подвинув сахар и сласти, спросил:

— Так что, конец следствию?

— Да, Най-мираб, следствие закончено. Правда, мы ошиблись с начала, заподозрив и арестовав Худайберды Ялкабова… Бекджана убил другой.

Най-мираб резко повернулся к Хаиткулы:

— Кто же он?

— Вы знаете его… Этого человека зовут Най-мираб.

Вислоусый оцепенел. Пиримкулы Абдуллаев поднялся со своего места и, достав из кармана наручники, строго сказал:

— А ну, руки!

Най-мираб, зачарованно глядя на блестящие обручи наручников, медленно протянул руки. Щелкнули замки, и Салаетдин с участковым повели старика к машине.

Хаиткулы вышел на двор и махнул сидевшим в другой машине людям в штатском. Затем поставил у ворот постового и повел подошедших экспертов в сад.

— Начинайте, — сказал он двум молодым людям и показал на землю между раскидистых старых яблонь.

Молодые люди взялись за лопаты, и вскоре возле прямоугольной ямы вырос холмик свежей земли.

— Осторожней, — предупредил инспектор, когда работавшие углубились на полметра.

Скоро лопата одного из копавших ударилась обо что-то, и Хаиткулы сказал:

— Вылезайте, теперь очередь специалистов.

Двое экспертов соскочили в яму и тщательно стали убирать землю вокруг показавшейся бедренной кости человека.

Маленький юркий фотограф забегал то с той, то с другой стороны могилы и щелкал аппаратом, один из экспертов делал обмеры скелета, второй записывал в блокнот результаты.

Понадобилось около трех часов, чтобы закончить работу. Было уже темно, когда машины, освещая дорогу фарами, тронулись в путь. Их провожала возбужденная толпа, в которой Хаиткулы заметил Веллек-агу и Марал. Он велел остановиться и, подозвав девушку, сказал:

— Марал, не волнуйся так сильно, я вижу, у тебя глаза заплаканы… Не надо, пойди лучше успокой родителей и сестру… Завтра я вернусь и все расскажу.

На следующее утро в кабинете начальника Керкинской милиции сидели трое: за письменным столом — хозяин кабинета, в глубоком кожаном кресле Палта Ачилович, на диване поодаль — ашхабадский инспектор. Они обсуждали последние дела, которые местным органам следовало завершить по отъезде Хаиткулы. Когда все было обговорено, Ачилов --">