Сергей Рокотов - Кто последний за смертью

дали трубку, Держится молодцом, говорит, что их пока не обижают, ничего не требуют, Виктошеньке дали даже какие-то игрушки.Покушать дали, чаем напоили. А номер опять не появился на определителе? Нет.

Так. Дальше. Потом трубку опять взял этот человек. Еще раз порекомендовал не обращаться в милицию. А что им от меня нужно, так и не сказал. Решили, видно, подержать меня какое-то время в напряжении, чтобы я, так сказать, созрел для их требований. Дальше, дальше..... Ну а дальше еще один звонок. С меня потребовали двести тысяч долларов. Вы представляете себе, двести тысяч долларов!!! С трудом, - невозмутимо ответил Николаев. Вы разрешите, я закурю, Кирилл Владиславович? Да, да, конечно,! - Воропаев вскочил с кресла и достал из серванта могучую хрустальную пепельницу. Николаев закурил. Воропаев тоже вытащил из кармана пачку "Кэмела" и дрожащими пальцами сунул сигарету себе в рот. Николаеву вдруг показалось, что Воропаев лишь имитирует дрожь в руках и довольно неумело. Ну и куда вы должны принести эти деньги? - продолжил Николаев, пуская кольца дыма. Но тут разговор был прерван звонком в дверь. - Мы сами откроем! - предупредил хозяина майор. - Ну-ка, тезка, действуй! - приказал он лейтенанту Горелову.

Долговязый невозмутимый Паша Горелов лениво пошел открывать, снимая с предохранителя свой ПМ, а Николаев, сделав то же самое, встал за дверью.

...В комнату не вошел, а вихрем ворвался здоровенный мужчина лет двадцати пяти - двадцати семи в черном кожаном пальто на меху, норковой шапке, с модным красным шарфом на шее. С ним в комнату ворвался запах дорогого французского парфюма.

Что случилось, Кирюша?! - крикнул он. Ваши документы, - вышел из-за двери Николаев.

Тот пожал могучими плечами и вытащил из внутреннего кармана паспорт. Полещук Андрей Афанасьевич, 1966 года рождения, так... Так... Это Андрюша Полещук, мой друг и компаньон, представил его Воропаев. Что случилось, Кирюша?! - повторил вопрос По лещук, бросаясь к другу. Похитили Леночку и Виктошеньку, Андрюша! вдруг истерически зарыдал Воропаев. - Сволочи! Гады! Под самый Новый Год! Зачем только я ввя зался в этот окаянный бизнес?! Что похитили, я уже понял, ты уже рассказал по телефону. А как все было?

Воропаев быстро рассказал Полещуку подробности происшедшего. Ну и дела! - схватился за голову Полещук. - И ты правильно сделал, что вызвал милицию. Нечего всяких угроз бояться. Бояться есть чего, Андрей... Но двести тысяч долларов!!! Это же немыслимая цифра! Это запредел! Кому могло прийти в голову, что у меня есть такие деньги?! Мы только что начали вставать на ноги. Если бы даже я выложился целиком, и то больше тысяч семидесяти не наскреб бы. А они требуют двести, и ни копейки меньше. Сказали, что позвонят завтра утром. С Новым Годом поздравили, каково?! Ну... если подумать, - призадумался Полещук. Твоя квартира, наверное, стоит не меньше названной суммы. Они тоже себе на уме, знают, сколько требовать. Не миллион же запросили. Соображают... Кто же это такие, интересно было бы узнать?...

Николаев внимательно изучал обоих друзей. Нельзя сказать, что эти люди нравились ему. Напротив, он постепенно проникался все большей антипатией к ним. Изнеженный бледный рыхлый Кирилл Воропаев, холеный, в модном шерстяном костюме и дорогом галстуке и грубоватый, с хитрющими и наглющими глазами черноволосый Полещук, пахнущий дорогим парфюмом, в длинном кожаном пальто, так даже и не снявший в помещении своей норковой шапки. Новое поколение деловых людей... Кстати, возможно, они следят за подъездом, высказал подозрение Полещук. - И видели, что к подъезду подъехала милицейская черная "Волга". Тебе надо действовать как-то осторожнее, сам понимаешь, ч т о поставлено на карту... Но у меня мало времени, - истерически заорал Воропаев. - Они дали срок два дня. Где, где я найду такие деньги?! Я что, смогу квартиру продать за эти дни, даже если решусь жить на вокзале?! Кто меня может выручить? Ненавижу это проклятое время, когда все продается за эти чертовы деньги, даже жизнь самых дорогих людей! Заплатишь - будут жить, не заплатишь - на части разрежут....Господи, господи...

На сей раз Николаев взглянул на молодого бизнесмена с сочувствием, в эти слова он поверил. Кирилл же взглянул с мольбой на Полещука. Тот отвел взгляд в сторону. Андрей, - пробормотал Воропаев со слезами в голосе. Кирилл, у нас же с тобой общие деньги. У меня есть накопления...Личные, так сказать. Двадцать тысяч.

Они в твоем распоряжении. Завтра могу привезти. Спасибо, Андрей, --">