Анатолий Сергеевич Ромов - При невыясненных обстоятельствах

видел, кто это. Он просто понял, что остановившееся лицо - лицо женщины. Что же это за женщина? Ему очень хотелось бы знать это.

Ганна. Конечно, без всякого сомнения, это Ганна, ее губы шевелятся, но что же она ему сейчас говорит? Нет, она ничего не говорит, она плачет.

Кажется, его прооперировали. Прооперировали, потому что внутри все как будто стянуло. Больно. Очень больно. Он попробовал позвать Ганну, двинул языком и почувствовал: что-то мешает. Вот это что: резиновая трубка. Стома. Значит, он в реанимации. А вот капельница.

Ганна заметила, что он смотрит на нее. Ровнин собрал все силы, которые только в нем были, и понял, что все-таки не сможет спросить, что с ним. Ему трудно открыть рот и задать простой вопрос: "Что со мной?" Все-таки он спросил, но вместо вопроса из его рта послышалось одно шипение:

- Ш-шо... шо... шо-ой?

Ганна лихорадочно вытерла слезы:

- Андрюшенька!

Заулыбалась. Зарыдала в голос. Наконец успокоилась. Пригнулась к нему:

- Андрюшенька, все будет хорошо. Ты слышишь, все будет хорошо!

Нет, он не в реанимации. В реанимацию посторонних не пускают. Что же с ней? Почему она так плачет? Ровнин молча закрыл и открыл глаза: она должна понять по этому его знаку: он думает то же самое, что она сказала.

--">