Алексей Викторович Макеев - Господин Икс

замке зажигания ключ и включая систему обогрева автомобиля.

Ялышева достала из кармана пальто носовой платок, вытерла им мокрое от слез и дождя лицо, затем, отвернувшись, явно стесняясь, высморкалась и, обратив ко мне покрасневшее лицо, заговорила:

— Моему сыну тридцать два года. Он у меня один-единственный, поздний ребенок. Работает в одной фирме программистом. В прошлую субботу, 15 октября, его пригласила сослуживица Ангелина в гости к ее знакомому, какому-то адвокату. Там было несколько человек. Кто именно, я не знаю. Следующий день выходной, поэтому погулять можно было подольше. Сын вернулся домой около часу ночи. А на следующий день часов в одиннадцать утра к нам вдруг приехали полицейские и арестовали его. Артем, так зовут моего сына, был обвинен в убийстве того самого адвоката, у кого была вечеринка. Сначала сына посадили в изолятор временного содержания, а потом перевели в следственный изолятор.

Женщина, надо сказать, изъяснялась правильным, грамотным языком, было видно, что она из интеллигенции, хотя и небогато одета, но уж такое нынче время — истинная интеллигенция у нас теперь бедная.

— А почему вы думаете, что ваш сын ни в чем не виноват? Возможно, он и совершил это преступление, — сделал я не самое приятное для пожилой женщины предположение.

— Нет-нет, — горячо запротестовала моя собеседница и замотала головой так, что я испугался за ее старческие шейные позвонки, сломает еще по неосторожности. — Вы не знаете моего Артема. Это честный, порядочный человек, он и мухи не обидит. Он не мог никого убить.

— Ясно, — вздохнул я, однако высказывать вслух свою теорию относительно того, что все матери и отцы считают, будто их дети никого не могут убить, не стал. — Что еще можете рассказать о вечеринке и знакомых вашего Артема?

Пожилая женщина виновато посмотрела на меня и с печальными нотками в голосе ответила:

— Увы, Игорь Степанович, больше мне ничего неизвестно. В полиции помалкивают, говорят, что в целях тайны следствия.

«Черт возьми! — подумал я, вновь раздражаясь. — Что же она хочет, чтобы я, основываясь на таких скудных данных, сумел провести частное расследование?» Подавив раздражение, сказал:

— Ну, вы хоть знаете, где живет знакомая Артема?

— Нет, — с сожалением проговорила Маргарита Александровна. — Он парень скрытный, особо о своих личных делах и знакомых не распространяется.

— Хорошо, — произнес я, силясь, чтобы мое лицо не выглядело слишком кислым. — Тогда давайте адрес, где работает ваш сын. Вы же говорили, он вместе с этой Ангелиной на одной фирме трудится.

Слава богу, пожилая женщина хоть это знала.

— Старокузнецкий переулок, дом 12, — выпалила она. — Фирма по охране труда «Юнитенд». Это метро… — начала она объяснять дорогу, но я перебил:

— Не нужно, я в Интернете посмотрю.

Ялышева совсем разволновалась и расчувствовалась. Она вновь достала из кармана деньги и протянула мне.

— Спасибо большое, Игорь Степанович, за то, что согласились мне помочь, — сказала она с чувством. — Я понимаю, здесь немного, но у сына есть кое-какие сбережения. Правда, сейчас он в СИЗО и снять их с карточки не может, но когда освободится, он обязательно расплатится сполна. Вы не сомневайтесь! А если будет мало, я продам кое-что из своих вещей.

«Вот привязалась старая со своими деньгами», — внутренне усмехнулся я и отрицательно покачал головой.

— Пока не возьму, Маргарита Александровна, — я отстранил от себя протянутую руку. — Еще не заработал.

Рука пожилой женщины в нерешительности повисла в воздухе.

— Ну, вам же нужны средства на расходы, — проговорила она слезливо, очевидно решив, что раз я не хочу брать деньги, то ничего и делать не буду, а говорю с ней и обнадеживаю ее просто так, из жалости. И отчасти она была права. Признаться, я посчитал, что парень действительно виновен. Ведь для того чтобы быть заключенным в следственный изолятор, нужны серьезные причины, которых у полицейских для ареста Артема оказалось достаточно. Так что проведу для успокоения души старушки поверхностное расследование, за которое и деньги брать грешно, и на том с нею попрощаюсь. Об этом я подумал, а вслух сказал следующее:

— Обычно я, Маргарита Александровна, предоплату не беру. Боюсь спугнуть удачу. Тьфу-тьфу, — я преувеличенно старательно сплюнул через левое плечо, потому что посчитал, если выставлю свою суеверность, которая у меня начисто отсутствовала, --">