Мария Спасская - Безумный поклонник Бодлера

улыбкой старшего, наблюдающего за забавами неразумного малыша. Виктор, пошатываясь, подошел к качелям и протянул парню браслет.

– Слушай, друг, купи, – умоляюще проговорил он. – Много не прошу. Дай на две бутылочки пива, и вещь твоя. Ты не думай, не ворованное, – зачастил он, заметив настороженное выражение, мелькнувшее на лице парня. – Хотел жене на годовщину свадьбы подарить, да Люська свалила от меня, глупая женщина.

Парень перестал раскачивать смешливую рыжую девчушку и недоверчиво покосился на ладонь продавца.

– Дай-ка взглянуть, – неуверенно протянул он.

Для большей убедительности Витек обтер браслет о выпачканные в пыли штаны и вложил в руку парнишки. Тот впился глазами в стальные цветы, рассматривая точеные лица горгон и прикидывая выгодность сделки. Подняв клубы пыли, девчонка затормозила каблуками, остановив качели, и тоже уставилась на браслет.

– Как тебе? – обернулся парнишка к своей подружке.

– Мне нравится, – смущенно зарделась она.

– Будешь носить?

– Конечно…

– Ладно, считай, что это подарок на день рождения.

Парень полез в карман брюк и вытащил бумажник. Через минуту он уже застегивал браслет на тонком девичьем запястье.

Сбыв находку, Виктор зажал в кулаке вырученные деньги и деловито направился к пивному ларьку на Разгуляй. Там всегда продавали холодное пиво и прогуливалось много хороших людей, готовых составить компанию интеллигентному человеку, свободному от всяких обязательств. О покупателе и его подружке он тут же забыл, целиком поглощенный предстоящими приятными минутами, способными избавить его от головной боли и вернуть душевное равновесие.

* * *

Париж, 18… год

Высокий старик в лоснящемся сюртуке стоял на набережной Анжу и, теребя шнурок монокля, задумчиво смотрел вслед удаляющемуся молодому человеку. В лучах заходящего солнца монокль отливал ртутью, не скрывая озабоченности на лице наблюдателя. Стараясь сохранить изящество и при этом не замочить лакированных штиблет, юноша перепрыгивал через лужи, поддерживая под локоток свою спутницу. Несмотря на то что длинный плащ сковывал движения, а тщательно завитые крашеные волосы утратили от влаги идеальность прически, юноша все равно выглядел роскошно, как диковинная птица. Походка его была суетлива, а движения преувеличенно учтивы. На фоне шикарного кавалера еще сильнее бросалось в глаза убожество хромающей рядом с ним проститутки Лушетты. Этот район Парижа являлся чем-то вроде провинциального оазиса посреди шумной столицы – разделяясь на два рукава, Сена обнимала его, защищая от вторжения цивилизации и непрошеных чужаков. На набережной Анжу все знали, кто чем живет, а уж девицы легкого поведения были видны как на ладони, и род занятий Лушетты ни для кого не являлся секретом. Особенно для высокого старика в лоснящемся сюртуке.

Владелец антикварной лавки месье Антуан Арондель обитал на острове Святого Людовика столько, сколько помнил себя самый древний его старожил. И, поговаривали, что за многие десятилетия старик ни капельки не изменился. Ему можно было дать как шестьдесят лет, так и все сто двадцать. Длинноносое морщинистое лицо его менялось в считаные секунды, как детский калейдоскоп, принимая самые разные выражения – от паточно-сладкого до ехидно-злобного. Хитрость антиквара не знала границ. О жадности его ходили легенды. Между тем под придирчивым взглядом месье Аронделя щеголь простился с подружкой и, помахивая тростью, начал спускаться к открытым дверям ресторанчика. В то время как юноша замешкался в дверях, разговорившись с хозяином заведения, старик перешел на противоположную сторону улицы, свернул в подворотню и шагнул в затхлый подъезд. Поднявшись по узкой скрипучей лестнице, толкнул просевшую дверь и оказался в меблированных комнатах, судя по всему, хорошо ему знакомых.

– А, это вы, господин Арондель! – нелюбезно проворчала черная, как зола в камине, негритянка, поднимаясь с кровати и набрасывая на плечи засаленный халат.

– Здравствуй, дорогуша, – растянув в улыбке узкие губы, выдохнул старик. – Как поживаешь?

Негритянка недовольно поморщилась.

– Месье Антуан, кончайте темнить, – ее толстая рука раздраженно --">